2. Любовь между родителями и детьми. Искусство любить
2. Любовь между родителями и детьми
В момент рождения ребенок испытывал бы страх смерти, если бы милостивая судьба не предохранила его от всякого осознания тревоги, связанной с отделением от матери и прекращением внутриутробного существования. И после рождения ребенок немногим отличается от того, чем он был перед рождением; он еще не узнает предметы, не осознает себя и не осознает мир как внешний по отношению к себе. Он испытывает только приятные ощущения от тепла и пищи и не отделяет еще тепло и пищу от их источника – матери. Мать – это и есть тепло, это и есть пища, это и есть эйфорическое состояние удовлетворенности и безопасности. В терминологии Фрейда это состояние есть состояние нарциссизма. Окружающая действительность, люди и предметы имеют для него значение лишь постольку, поскольку они положительно или отрицательно влияют на внутреннее состояние его организма. Реально лишь то, что внутри; то, что вне меня, реально лишь постольку, поскольку это касается моих потребностей, а не с точки зрения собственных качеств или потребностей окружающих.
Когда ребенок растет и развивается, он приобретает способность воспринимать вещи такими, какие они есть; он начинает отличать удовлетворение, связанное с сытостью, от соска, грудь от матери. Постепенно ребенок начинает воспринимать жажду, утоляющее ее молоко, грудь и мать как различные сущности. Он учится воспринимать и многие другие предметы как существующие раздельно. При этом он учится называть их. В это же время он учится обращаться с предметами; узнает, что огонь горячий и причиняет боль, что тело матери теплое и приятное, что дерево твердое и тяжелое, что бумага легкая и ее можно порвать. Он учится обращаться с людьми: узнает, что мать улыбнется, когда он будет есть, возьмет его на руки, когда он заплачет, похвалит, если он сходит на горшок. Все эти переживания кристаллизуются и соединяются в одно:
Для большинства детей младше 8,5–10 лет[18] проблема почти исключительно в том, чтобы их любили, чтобы их любили за то, что они есть. До этого возраста ребенок еще не может любить; он только благодарно и радостно отвечает на любовь к нему. Теперь вступает в действие новый фактор: ребенок начинает чувствовать, что он порождает любовь своими собственными действиями. Впервые ребенок думает о том, чтобы дать что-то матери (или отцу), чтобы что-то создать: стихотворение, рисунок или что-нибудь еще. Впервые в жизни у ребенка понятие любви преобразуется из «быть любимым» в «любить», «порождать любовь». От этого начала до созревания чувства любви пройдет много лет. Постепенно, мало-помалу ребенок – может быть, становясь уже подростком – преодолевает свой эгоцентризм; другой человек перестает быть прежде всего средством удовлетворения его потребностей. Потребности другого человека становятся для него так же важны, как свои собственные, и даже важнее. Давать становится приятнее, чем получать, любить – важнее, чем быть любимым. Любя, он освобождается из плена одиночества и изоляции, создаваемых его нарциссизмом и эгоцентризмом. Он испытывает новое чувство соединения, участия, единства. Более того – он чувствует, что в его силах создать любовь своей любовью, а не зависеть от того, что он получает, когда его любят, для чего он должен быть маленьким, беспомощным, больным, то есть «хорошим». Детская любовь следует принципу: «Я
С развитием способности любить связано развитие объекта любви. В первые месяцы и годы ребенок самым тесным образом привязан к матери. Эта связь начинается еще до рождения, когда мать и дитя еще составляют одно целое, хотя их и двое. Рождение в некоторых отношениях изменяет ситуацию, но не настолько сильно, как может показаться. Ребенок, хотя и живет теперь вне утробы, все еще полностью зависит от матери. Но с каждым днем он становится все более независимым: он учится ходить, говорить, учится сам исследовать мир; его связь с матерью в известной степени теряет жизненную значимость. Зато все большую важность приобретают отношения с отцом.
Чтобы понять этот сдвиг от матери к отцу, нужно принять во внимание существенную разницу между материнской и отцовской любовью. О материнской любви мы уже говорили. Материнская любовь безусловна по самой своей природе. Мать любит своего новорожденного младенца потому, что это ее дитя, а не потому, что ребенок выполняет какие-то ее условия или оправдывает какие-то ее надежды. (Конечно, говоря о материнской и отцовской любви, я имею в виду «идеальные типы» – по терминологии Макса Вебера – или «архетипы» – по терминологии Юнга.) Я вовсе не хочу сказать, что каждый отец и каждая мать любят именно так. Я имею в виду отцовское и материнское начало, которое представлено в личности матери и отца. Безусловная любовь отвечает одному из самых страстных стремлений не только ребенка, но и любого человека. С другой стороны, когда тебя любят за какие-то твои достоинства, когда ты заслуживаешь любовь, всегда возникают сомнения: а вдруг я почему-либо перестану нравиться тому, чьей любви я добиваюсь; всегда есть страх, что любовь может исчезнуть. Кроме того, «заслуженная» любовь может оставлять горькое чувство, что тебя любят не ради тебя самого, а
Отношения с отцом совсем другие. Мать для нас – наш родной дом, природа, земля, океан; отца мы не представляем таким природным домом. Отец мало связан с ребенком в первые годы его жизни, и его важность для ребенка в этот ранний период не идет ни в какое сравнение с важностью матери. Но, не представляя мир природы, мир естественный, отец представляет другой полюс человеческого существования: мир мысли, мир вещей, сделанных своими руками, мир закона и порядка, дисциплины, мир путешествий и приключений. И именно отец обучает ребенка, указывает ему путь в этот мир.
К этой функции отца близка другая, связанная с социально-экономическим развитием. Когда появилась частная собственность и когда она стала переходить по наследству от отца к одному из сыновей, отец стал хотеть такого сына, которому он мог бы оставить свою собственность. Естественно, это был сын, наиболее достойный, по мнению отца, стать его преемником, сын, больше всего похожий на него и потому самый любимый. Любовь отца – это любовь на определенных условиях. Ее принцип: «Я люблю тебя, потому что ты оправдываешь мои надежды, потому что ты исполняешь свой долг, потому что ты похож на меня». В «обусловленной» отцовской любви, как и в «безусловной» материнской, можно найти и отрицательную, и положительную сторону. Отрицательная сторона именно в том, что отцовскую любовь надо заслужить, что ее можно потерять, если не оправдаешь ожиданий. В самой природе отцовской любви заложено то, что послушание становится главной добродетелью, а непослушание – главным грехом, который карается лишением отцовской любви. Но не менее важна и положительная сторона. Если любовь возникает на определенных условиях, то я могу что-то сделать, чтобы завоевать ее, я могу добиться ее, приложив усилия; в отличие от материнской любви любовью отца можно управлять.
Позиции отца и матери по отношению к ребенку отвечают его потребностям. Младенцу нужна безусловная материнская любовь и забота, как физиологически, так и психически. После шести лет ребенок начинает испытывать потребность в отцовской любви, в его авторитете и руководстве. Функция матери – обеспечить ему безопасность в жизни; функция отца – учить его, направлять его в решении задач, которые ставит перед ребенком то общество, в котором он родился. В идеальном случае материнская любовь не пытается препятствовать взрослению ребенка, не культивирует его беспомощность. Мать должна быть уверена в жизни и, значит, не должна тревожиться сверх меры, чтобы не заразить своей тревогой ребенка. Желание, чтобы ребенок стал независимым и постепенно отделился от нее, должно быть частью ее жизни. Отцовская любовь руководствуется принципами и ожиданиями; она должна быть скорее спокойной и терпеливой, нежели властной и устрашающей. Она должна обеспечивать растущему ребенку все более сильное чувство уверенности в своих силах и со временем позволить ему самому распоряжаться собой и обходиться без отцовского руководства.
Мало-помалу зрелый человек приходит к такому состоянию, когда он сам становится для себя и матерью, и отцом. Он как бы совмещает в себе материнское и отцовское сознание. Материнское сознание говорит: «Никакой дурной поступок, никакое преступление не смогут лишить тебя моей любви, я всегда буду желать тебе счастья». Отцовское сознание говорит: «Ты поступил дурно, и тебе придется смириться с известными последствиями твоего дурного поведения; а главное – тебе придется изменить его, если ты хочешь, чтобы я тебя любил». Зрелый человек освобождается от внешнего присутствия матери и отца и создает их образ внутри себя. Однако, в отличие от фрейдовской концепции суперэго, он создает их внутри себя не тем, что делает мать и отца частью себя, но создает в себе материнское сознание из своей способности любить и отцовское сознание – из своего разума и нравственного чувства. Более того, взрослый человек любит и по-матерински, и по-отцовски, несмотря на то что материнское и отцовское сознания в нем, по видимости, противоречат друг другу. Если бы он сохранил в себе только отцовское сознание, он стал бы жестоким и бесчеловечным; если бы он сохранил в себе только материнское сознание, он мог бы потерять способность к оценкам и помешать собственному развитию и развитию других.
Это развитие от привязанностей, концентрирующихся вокруг матери, к привязанностям, концентрирующимся вокруг отца, и их постепенное соединение образуют основу духовного здоровья и позволяют достичь зрелости. Отклонение от нормального пути этого развития составляет основную причину неврозов. Хотя в этой книге мы не собираемся подробно развивать эту идею, все же кратко поясним это утверждение.
Одна из причин невротического развития может состоять в том, что у мальчика любящая, но слишком снисходительная или слишком властная мать и слабый и равнодушный отец. В этом случае он может задержаться на стадии ранней младенческой привязанности к матери и развиться в человека, зависимого от матери. Он будет чувствовать себя беспомощным, у него будут преобладать стремления, характерные для рецептивной личности: получать, быть под защитой, быть предметом заботы. У него не будет отцовских качеств: организованности, независимости, умения самому распоряжаться своей жизнью. Возможно, он будет искать «мать» в каждом – иногда в женщинах, иногда в мужчинах, у которых он находится в подчинении. С другой стороны, если мать холодная, равнодушная и властная, он может либо перенести свою потребность в материнской защите на отца и впоследствии на его образы – тогда конечный результат будет таким же, как и в предыдущем случае, – либо развиться в одностороннюю личность с ориентацией на отца, которая живет исключительно по принципу закона, порядка и авторитета и не способна ожидать или получать безусловную любовь. Развитие в этом направлении происходит особенно легко, если холодность матери усугубляется авторитарностью отца, который в то же время сильно привязан к сыну. Для всех этих типов невротического развития характерно то, что одно из начал – отцовское или материнское – остается неразвитым или, в случае более тяжелого невроза, что роли и отца, и матери смешиваются как в отношении других людей, так и внутри личности. Более глубокое исследование может показать, что некоторые типы неврозов, такие, как невроз навязчивых состояний, развиваются преимущественно на основе односторонней привязанности к отцу, тогда как другие – например, истерия, алкоголизм, неспособность к самоутверждению и к реальному взгляду на жизнь, а также депрессии – возникают в результате односторонней концентрации привязанностей вокруг матери.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.Читать книгу целиком
Поделитесь на страничкеЛюбовь между родителями и детьми
Любили ли вас в детстве? Правильно ли любили? Правильно ли вы любите своих детей? Как проявления любви могут повлиять на будущее ребёнка? Рассмотрим разговор на форуме.
Обычная дружба предполагает больше интимности, просто без фетишизма а с уважением и восприятием не поверхностно человека — какие у него там ножки — а восприятии внутреннего — переживаний приятных и не очень и совместных дел, которые эти переживания приносят.
Хм, хотя откуда я это взял и не считаю ли это слиянием. Мне кажется что это слова и представления матери взял как свои, но поверхностно видимо, просто как представление а не то что пережить в реале можно. А в реале теряюсь и хочется слияния — чтобы уже потом начать это воспроизводить.
В смысле — это сама собой как-то должна дружба получаться а не от желания к кому-то присобачиться и потом уже вместе следовать этим установками мыслям о дружбе. А я наверное одно за другое принимал.
Да, согласен. Обычная дружба, как и обычная любовь — немного слепа. Мы закрываем, в норме, глаза на недостатки родных. Сорри, маленький ребенок страшненький если обьективно… но родители его любят и смотрят с обожанием и даже восхищением. Даже если у него.. красивые ножки лишь в проекте. Даже если он капризный, у него болит животик, он какается двадцать раз в день… Все равно, он на тебя смотрит и у тебя душа тает от нежности…
Он вырастет, изменится, капитально изменится — и все равно останется тем же самым лучшим, желанным и любимым. Это норма. Частицы этой нормы есть у любых родителей! Даже у алкоголизированных мамаш, пропивающих детское пособие… в минуты прозрения они плачут и обзывают себя за такие поступки.. но чаще чего-то не хватает и они не выправляются, без помощи извне, по крайней мере..
Психологические проблемы родителей
Исключение, у нас в европейской цивилизации, основное — психологические и психические проблемы родителей.. Лишь в этом случае может произойти нарушение описываемой нормы. И тогда…
Мать в тяжелой депрессии воспринимает не только свою жизнь как обузу… но и жизнь ребенка. Она физически не может улыбаться и любить.. В средней или легкой депрессии состояние полегче.. но сила любви все равно упала, по сравнению с нормой. А это — процентов десять населения, лишь в первом поколении..
Шизофрения и любовь к ребенку
О ней говорят намного меньше чем о геях, но это тоже 3-5% населения в целом! То есть в каждом многоквартирном доме кто-то имеет соседа или родственника, страдающего шизофренией.. И замечу — шизофрении у дебилов не бывает! Это болезнь умных и очень умных!
Как мать, даже уже давно перенесшая шизофрению, относится к ребенку? Зависит от структуры болезни, но почти всегда — неадекватно.. И ребенок растет в такой семье, где любят или не-вовремя, или чрезмерно сильно/слабо, придирчиво. Не говоря о неврозах родителей и близких, о скандалах-разводах…влияет ли это на детей?
Любовь родителей к детям имхо влияет на умение в будущем любить..
|
Младенец в момент рождения должен был бы испытывать страх смерти, если бы милостливая судьба не предохранила его от всякого осознания тревоги, связанной с отделением от матери, от внутриутробного существования. Даже уже родившись, младенец почти не отличается от себя такого, каким он был до момента рождения; он не может осознать себя и мир, как нечто, существовавшее вне его. Он воспринимает только положительное действие тепла и пищи, и не отличает еще тепло и пищу от их источника: матери. Мать – это тепло, мать – это пища, мать – это эйфорическое состояние удовлетворения и безопасности. Такое состояние, употребляя термин Фрейда, это состояние нарциссизма. Внешняя реальность, люди и вещи имеют значение лишь в той степени, в какой они удовлетворяют или фрустрируют внутреннее состояние тела. Реально только то, что внутри: все, что находится вовне, реально лишь в меру потребностей младенца – а не в смысле объективных собственных качеств. Когда ребенок растет и развивается, он становится способным воспринимать вещи как они есть; удовлетворение в питании становится отличным от соска; грудь от матери. В конце концов ребенок воспринимает жажду, удовлетворение молоком, грудь и мать как различные сущности. Он научается воспринимать много других вещей как различные, как имеющие свое собственное существование. С этой поры он учится давать им имена. Через некоторое время он учится обходиться с ними, узнает, что огонь горячий и причиняет боль, материнское тело теплое и приятное, дерево твердое и тяжелое, бумага светлая и рвется. Он учится обходиться с людьми: мать улыбается, когда я ем, она берет меня на руки, когда я плачу, она похвалит меня, если я облегчусь. Все эти переживания кристаллизуются и объединяются в одном переживании: я любим . Я любим, потому что я – ребенок своей матери. Я любим потому что я беспомощен. Я любим, потому что я прекрасен, чудесен. Я любим, потому что мать нуждается во мне. Это можно выразить в более общей форме: Я любим за то, что я есть, или по возможности еще более точно: Я любим, потому что это я. Это переживание любимости матерью –пассивное переживание. Нет ничего, что я сделал для того, чтобы быть любимым – материнская любовь безусловна. Все, что от меня требуется, это быть – быть ее ребенком. Материнская любовь – это блаженство, это покой, ее не нужно добиваться, ее не нужно заслуживать. Но есть и негативная сторона в безусловной материнской любви. Ее не только не нужно заслуживать – ее еще и нельзя добиться, вызвать, контролировать. Если она есть, то она равна блаженству, если же ее нет, это все равно как если бы все прекрасное ушло из жизни – и я ничего не могу сделать, чтобы эту любовь создать. Для большинства детей в возрасте от 8-10 1/2 лет[12]проблема почти исключительно в том, чтобы быть любимым – быть любимым за то, что они есть. Ребенок младше этого возраста еще неспособен любить; он благодарно и радостно принимает то, что он любим. С указанной поры в развитии ребенка появляется новый фактор: это новое чувство способности возбуждать своей собственной активностью любовь. В первый раз ребенок начинает думать о том, как бы дать что-нибудь матери (или отцу), создать что-нибудь – стихотворение, рисунок или что бы то ни было. В первый раз в жизни ребенка идея любви из желания быть любимым переходит в желание любить, в сотворение любви. Много лет пройдет с этого первого шага до зрелой любви. В конце концов, ребенку, может быть уже в юношеском возрасте, предстоит преодолеть свой эгоцентризм; другой человек утратит значение всего лишь средства для удовлетворения его собственных потребностей. Потребности другого человека становятся также важны, как собственные – на деле же они становятся даже более важными. Давать становится куда более приятно, более радостно, чем получать; любить даже более важно, чем быть любимым. Любя, человек покидает тюрьму своего одиночества и изоляции, которые образуются состоянием нарциссизма и сосредоточенности на себе. Человек чувствует смысл нового единства, объединения, слиянности. Более того, он чувствует возможность возбуждать любовь своей любовью – и ставит ее выше зависимости получения, когда любят его – из-за того, что он мал, беспомощен, болен – или «хорош». Детская любовь следует принципу: «Я люблю, потому что я любим ». Зрелая любовь следует принципу: «Я любим, потому что я люблю ». Незрелая любовь говорит: «Я люблю тебя, потому что я нуждаюсь в тебе ». Зрелая любовь говорит: «Я нуждаюсь в тебе, потому что я люблю тебя ». С развитием способности любить тесно связано развитие объекта любви. Первые месяцы и годы это тот период жизни, когда ребенок наиболее сильно чувствует привязанность к матери. Эта привязанность начинается с момента рождения, когда мать и ребенок составляют единство, хотя их уже двое. Рождение в некоторых отношениях изменяет ситуацию, но не настолько сильно, как могло бы казаться. Ребенок, хотя он теперь уже живет не в утробе, все еще полностью зависит от матери. Однако день за днем он становится все более независимым: он учится ходить, говорить, самостоятельно открывать мир; связь с матерью несколько утрачивает свое жизненное значение и вместо нее все более и более важной становится связь с отцом. Чтобы понять этот поворот от матери к отцу, мы должны принять во внимание существенное различие между материнской и отцовской любовью. Материнская любовь по самой своей природе безусловна. Мать любит новорожденного младенца, потому что это ее дитя, потому что с появлением этого ребенка решилось нечто важное, удовлетворились какие-то ожидания. (Конечно, когда я говорю здесь о материнской и отцовской любви, я говорю об «идеальных типах» – в понимании Макса Вебера или об архетипе в юнгианском понимании – и не полагаю, что каждый мать и отец любят именно так. Я имею в виду отцовское и материнское начало, которое представляло в личности матери и отца). Безусловная любовь восполняет одно из глубочайших томлений не только ребенка, но и каждого человеческого существа; с другой стороны, быть любимым из-за собственных достоинств, потому что ты сам заслужил любовь – это всегда связано с сомнениями: а вдруг я не нравлюсь человеку, от которого я хочу любви? А вдруг то, а вдруг это – всегда существует опасность, что любовь может исчезнуть. Далее, «заслуженная» любовь всегда оставляет горькое чувство, что ты любим не сам по себе, что ты любим только потому , что приятен, что ты, в конечном счете, не любим вовсе, а используем. Неудивительно, что все мы томимся по материнской любви, и будучи детьми, и будучи взрослыми. Большинство детей имеют счастье получить достаточно материнской любви (в какой степени – это обсудим позднее). Взрослому человеку удовлетворить то же самое томительное желание намного труднее. При самых удовлетворительных условиях развития оно сохраняется как компонент нормальной эротической любви; часто оно находит выражение в религиозных, а чаще в невротических формах. Связь с отцом совершенно другая. Мать – это дом, из которого мы уходим, это природа, океан; отец не представляет никакого такого природного дома. Он имеет слабую связь с ребенком в первые годы его жизни, и его важность для ребенка в этот период не идет ни в какое сравнение с важностью матери. Но хотя отец не представляет природного мира, он представляет другой полюс человеческого существования: мир мысли, вещей, созданных –человеческими руками, закона и порядка, дисциплины, путешествий и приключений. Отец – это тот, кто учит ребенка, как узнавать дорогу в мир. С этой функцией тесно связана та, которая имеет дело с социально-экономическим развитием. Когда частная собственность возникла и когда она могла быть унаследована одним из сыновей, отец начал с нетерпением ждать появления сына, которому он мог бы оставить свою собственность. Естественно, что им оказывался тот сын, которого отец считал наиболее подходящим для того, чтобы стать наследником, сын, который был более всего похож на отца, и, следовательно, которого он любил больше всех. Отцовская любовь это обусловленная любовь. Ее принцип таков: «Я люблю тебя, потому что ты удовлетворяешь моим ожиданиям, потому что ты исполняешь свои обязанности, потому что ты похож на меня». В обусловленной отцовской любви мы находим, как и в безусловной материнской, отрицательную и положительную стороны. Отрицательную сторону составляет уже тот факт, что отцовская любовь должна быть заслужена, что она может быть утеряна, если человек не сделает того, что от него ждут. В самой природе отцовской любви заключено, что послушание становится основной добродетелью, непослушание – главным грехом. И наказанием за него является утрата отцовской любви. Важна и положительная сторона. Поскольку отцовская любовь обусловлена, то я могу что-то сделать, чтобы добиться ее, я могу трудиться ради нее; отцовская любовь не находится вне пределов моего контроля, как любовь материнская. Материнская и отцовская установка по отношению к ребенку соответствует его собственным потребностям. Младенец нуждается в материнской безусловной любви и заботе как физиологически, так и психически. Ребенок старше шести лет начинает нуждаться в отцовской любви, авторитете и руководстве отца. Функция матери – обеспечить ребенку безопасность в жизни, функция отца – учить его, руководить им, чтобы он смог справляться с проблемами, которые ставит перед ребенком то общество, в котором он родился. В идеальном случае материнская любовь не пытается помешать ребенку взрослеть, не пытается назначить награду за беспомощность. Мать должна иметь веру в жизнь, не должна быть тревожной, чтобы не заражать ребенка своей тревогой. Частью ее жизни должно быть желание, чтобы ребенок стал независимым, и, в конце концов, отделился от нее. Отцовская любовь должна быть направляема принципами и ожиданиями; она должна быть терпеливой и снисходительной, а не угрожающей и авторитетной. Она должна давать растущему ребенку все возрастающее чувство собственной силы и, наконец, позволить ему стать самому для себя авторитетом и освободиться от авторитета отца. В конечном счете, зрелый человек приходит к тому моменту, когда он сам становится и своей собственной матерью и своим собственным отцом. Он обретает как бы материнское и отцовское сознание. Материнское сознание говорит: «Нет злодеяния, нет преступления, которое могло бы лишить тебя моей любви, моего желания, чтобы ты жил и был счастлив». Отцовское сознание говорит: «Ты совершил зло, ты не можешь избежать следствий своего злого поступка, и если ты хочешь, чтобы я любил тебя, ты должен прежде всего исправить свое поведение». Зрелый человек внешне становится свободен от материнской и отцовской фигур, он строит их внутри себя. Однако вопреки фрейдовскому понятию сверх-Я, он строит их внутри себя не инкорпорируя мать и отца, а строя материнское сознание на основе своей собственной способности любить, а отцовское сознание на своем разуме и здравом смысле. Более того, зрелый человек соединяет в своей любви материнское и отцовское сознание несмотря на то, что они, казалось бы, противоположны друг другу. Если бы он обладал только отцовским сознанием, он был бы злым и бесчеловечным. Если бы он обладал только материнским сознанием, он был бы склонен к утрате здравого суждения и препятствовал бы себе и другим в развитии. В этом развитии от матерински-центрированной к отцовски-центрированной привязанности и их окончательном синтезе состоит основа духовного здоровья и зрелости. Недостаток этого развития составляет причину неврозов. Хотя более полное развитие этой мысли выходит за пределы данной книги, все же несколько кратких замечаний могут послужить прояснению этого утверждения. Одну причину невротического развития можно обнаружить в том, что мальчик имел любящую, но излишне снисходительную или властную мать и слабого и безразличного отца. В этом случае он может остаться зафиксированным на ранней привязанности к матери и развиться в человека, который зависит от матери, чувствует беспомощность, обладает ярко выраженными чертами рецептивного характера, склонного подвергаться влиянию, быть опекаемым, нуждаться в заботе, и которому недостает отцовских качеств – дисциплины, независимости, способности самому быть хозяином своей жизни. Он может стараться найти «мать» в смысле авторитета и власти в ком угодно, как в женщинах, так и в мужчинах. Если же, с другой стороны, мать холодна, неотзывчива и властна, он может перенести потребность в материнской опеке на своего отца и на последующие отцовские образы – в этом случае конечный результат схож с предыдущим. Или он разовьется в человека, односторонне ориентированного на отца, полностью подчиненного принципам закона, порядка и авторитета, и лишенного способности ожидать и получать безусловную любовь. Это развитие будет все усиливаться, если отец авторитарен и в то же время сильно привязан к сыну. Что характерно для всех невротических развитии, так это то, что одного начала – или отцовского, или материнского – недостаточно для развития. А в случае более тяжелого невротического развития, роли матери и отца смешиваются в отношении человека к своим внешним проявлениям и в отношении человека к этим внутренним ролям. Дальнейшее исследование может показать, что определенные типы неврозов, как, например, маниакальный невроз, развиваются в большей степени на основе односторонней привязанности к отцу, тогда как другие типы, вроде истерии, алкоголизма, неспособности утверждать себя и бороться за жизнь реалистически, а также депрессии, являются результатом центрированности на матери.
Объекты любви
Любовь это не обязательно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация характера, которая задает отношения человека к миру вообще, а не только к одному «объекту» любви. Если человек любит только какого-то одного человека и безразличен к остальным ближним, его любовь это не любовь, а симбиотическая зависимость или преувеличенный эгоизм. Большинство людей все же уверены, что любовь зависит от объекта, а не способности. Они даже уверены, что это доказывает силу их любви, раз они не любят никого, кроме «любимого» человека. Здесь то же заблуждение, о котором уже упоминалось выше. Поскольку они не понимают, что любовь это активность, сила духа, они думают, что главное – это найти правильный объект, а дальше все пойдет само собой. Эту установку можно сравнивать с установкой человека, который хочет рисовать, но вместо того, чтобы учиться живописи, твердит, что он просто должен дождаться правильного объекта; и когда найдет его, то будет рисовать великолепно. Но если я действительно люблю какого-то человека, я люблю всех людей, я люблю мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то «я люблю тебя», я должен быть способен сказать «я люблю в тебе все», «я люблю благодаря тебе весь мир, я люблю в тебе самого себя». Мысль, что любовь – это ориентация, которая направлена на все, а не на что-то одно, не основана, однако, на идее, что не существует различия между разными типами любви, зависимыми от видов любимого объекта.
A. Братская любовь
Наиболее фундаментальный вид любви, составляющий основу всех типов любви, это братская любовь. Под ней я разумею ответственность, заботу, уважение, знание какого-либо другого человеческого существа, желание продлить его жизнь. Об этом виде любви идет речь в Библии, когда говорится: «возлюби ближнего своего, как самого себя». Братская любовь это любовь ко всем человеческим существам; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. Если я развил в себе способность любви, я не могу не любить своих братьев. В братской любви наличествует переживание единства со всеми людьми, человеческой солидарности, человеческого единения. Братская любовь основывается на чувстве, что все мы – одно. Различия в талантах, образовании, знании не принимаются в расчет, главное здесь – идентичность человеческой сущности, общей всем людям. Чтобы испытать чувство идентичности, необходимо проникнуть вглубь – от периферии к центру. Если я постиг другого человека лишь поверхностно, я постиг только различия, которые разделяют нас. Если я проник в суть, я постиг нашу идентичность, факт нашего братства. Это связь центра с центром – а не периферии с периферией – «центральная связь». Или, как это прекрасно выразила Симона Вейл: «Одни и те же слова (например, когда мужчина говорит своей жене: „Я люблю тебя“) могут быть банальными или оригинальными в зависимости от манеры, в какой они говорятся. А эта манера зависит от того, из какой глубины человеческого существа они исходят, воля здесь ни при чем. И благодаря чудесному согласию они достигают той же глубины в том человеке, кто слышит их. Таким образом, слушающий, если он обладает хоть какой-либо способностью различения, различит истинную ценность этих слов»[13]. Братская любовь это любовь между равными; но даже равные не всегда «равны». Как люди, все мы нуждаемся в помощи. Сегодня я, завтра ты. Но потребность в помощи не означает, что одни беспомощен, а другой всесилен. Беспомощность это временное состояние; способность обходиться собственными силами это постоянное и общее состояние. И все же любовь к беспомощному человеку, любовь к бедному и чужому это начало братской любви. Нет достижения в том, чтобы любить человека одной с тобой крови. Животные любят своих детенышей и заботятся о них. Беспомощный любит своего господина, так как от того зависит его жизнь, ребенок любит своих родителей, так как он нуждается в них. Любовь начинает проявляться, только когда мы любим тех, кого не; можем использовать в своих целях. Примечательно, что в Ветхом завете центральный объект человеческой любви – бедняк, чужак, вдова и сирота, и в конце концов национальный враг – египтянин и эдомитянин. Испытывая сострадание к беспомощному существу, человек учится любить и своего брата; любя себя самого, он также любит того, кто нуждается в помощи, слабое, незащищенное человеческое существо. Сострадание включает элемент знания и идентификации. «Вы знаете душу чужого, – говорится в Ветхом завете, – потому что сами были чужаками в земле Египта, … поэтому любите чужого!»[14].
Б. Материнская любовь
Мы уже касались вопроса материнской любви в предыдущей главе, когда обсуждали разницу между материнской и отцовской любовью. Материнская любовь, как я уже говорил, это безусловное утверждение в жизни ребенка и его потребностей. Но здесь должно быть сделано одно важное дополнение. Утверждение жизни ребенка имеет два аспекта: один – это забота и ответственность, абсолютно необходимые для сохранения жизни ребенка и его роста. Другой аспект выходит за пределы простого сохранения жизни. Это установка, которая внушает ребенку любовь к жизни, которая дает ему почувствовать, что хорошо быть живым, хорошо быть маленьким мальчиком или девочкой, хорошо жить на этой земле! Два этих аспекта материнской любви лаконично выражены в библейском рассказе о творении. Бог создал мир и человека. Это соответствует простой заботе и утверждению существования. Но бог вышел за пределы этого минимального требования. Всякий день после творения природы – и человека – бог говорит: «Это хорошо». Материнская любовь на этой второй ступени заставляет ребенка почувствовать, как хорошо родиться на свет; она внушает ребенку любовь к жизни, а не только желание оставаться жизнеспособным. Та же идея может быть выражена и другим библейским символом. Земля обетованная (земля это всегда материнский символ) описана как «изобилующая молоком и медом». Молоко это символ первого аспекта любви, заботы и утверждения. Мед символизирует радость жизни, любовь к ней, и счастье быть живым. Большинство матерей способны дать «молоко», но лишь меньшинство дает также «мед». Чтобы быть способной давать мед, мать должна быть не только хорошей матерью, но и счастливым человеком, а эта цель достигается немногими. Воздействие матери на ребенка едва ли может быть преувеличено. Материнская любовь к жизни так же заразиельна, как и ее тревога. Обе установки имеют глубокое воздействие на личность ребенка в целом: среди детей и взрослых можно выделить тех, кто получил только «молоко», и тех, кто получили и «молоко», и «мед». В противоположность братской и эротической любви, которые являются формами любви между равными, связь матери и ребенка это по самой своей природе неравенство, где один полностью нуждается в помощи, а другой дает ее. Из-за альтруистического, бескорыстного характера материнская любовь считается высшим видом любви и наиболее священной изо всех эмоциональных связей. Представляется все же, что действительным достижением материнской любви является не любовь матери к младенцу, а ее любовь к растущему ребенку. Действительно, огромное большинство матерей – любящие матери, пока ребенок мал и полностью зависим от них. Большинство матерей хотят детей, они счастливы с новорожденным ребенком и погружены в заботу о нем. И это несмотря на то, что они ничего не получают от ребенка в ответ, кроме улыбки или выражения удовольствия на лице. Эта установка на любовь отчасти коренится в инстинктивной природе, которую можно обнаружить у самок как животных, так и людей. Но наряду с важностью инстинктивного фактора существуют еще специфически человеческие психологические факторы, ответственные за этот тип материнской любви. Один из них может быть обнаружен в нарциссистском элементе материнской любви. Ввиду того, что ребенок воспринимается как часть ее самой, любовь и слепое обожание матери могут быть удовлетворением ее нарциссизса. Другие мотивации могут быть обнаружены в материнском желании власти или обладания. Ребенок, существо беспомощное и полностью зависимое от ее воли, это естественный объект удовлетворения для женщины, властной и обладающей собственническими чертами. Хотя эти мотивации встречаются часто, они, вероятно, все же менее важны и менее всеобщи, чем мотивация, которая может быть названа потребностью трансцендирования. Потребность в трансцендировании одна из основных потребностей человека, коренящаяся в его самосознании. Он не удовлетворен своей ролью в сотворенном мире, он не может воспринимать себя в качестве игральной кости, наугад брошенной из кубка. Ему необходимо чувствовать себя творцом, выйти за пределы пассивной роли сотворенного существа. Есть много путей достижения удовлетворения творением; наиболее естественный и легкий путь достижения это материнская забота и любовь к ее творению. Она выходит за пределы себя в ребенке, ее любовь к нему придает значение и смысл ее собственной жизни. (В самой неспособности мужчины удовлетворить свою потребность в трансцендировании посредством рождения детей заключена его страстная потребность выйти за пределы себя в творениях рук своих и идей). Но ребенок должен расти. Он должен покинуть материнское лоно, оторваться от материнской груди, наконец, стать совершенно независимым человеческим существом. Сама сущность материнской любви –забота о росте ребенка – предполагает желание, чтобы ребенок отделилcя от матери. В этом основное ее отличие от любви эротической. В эротической любви два человека, которые были разделены, становятся едины. В материнской любви два человека, которые были едины, становятся отдельными друг от друга. Мать должна не просто терпеть, а именно хотеть и поддерживать отдаление ребенка. Именно на этой стадии материнская любовь превращается в такую трудную задачу, потому что требует бескорыстности, способности отдавать все и не желать взамен ничего, кроме счастья любимого человека. Именно на этой стадии многие матери оказываются неспособны решить задачу материнской любви. Нарциссистская, властная, с собственнической установкой женщина может успешно быть любящей матерью, пока ребенок мал. Но только действительно любящая женщина, для которой больше счастья в том, чтобы отдавать, чем в том, чтобы брать, которая крепко укоренилась в своем собственном существовании, может быть любящей матерью, когда ребенок начинает отделяться от нее. Материнская любовь к растущему ребенку, любовь, которая ничего не желает для себя, это, возможно, наиболее трудная форма любви из всех достижимых, и наиболее обманчивая из-за легкости, с которой мать может любить своего младенца. Но именно потому, что это трудно, женщина может стать действительно любящей матерью, только если она способна любить вообще; если она способна любить своего мужа, других детей, чужих людей, всех людей. Женщина, которая не в состоянии любить в этом смысле, может быть нежной матерью, пока ребенок мал, но она не может быть любящей матерью, чья задача в том, чтобы быть готовой перенести отделение ребенка – и даже после отделения продолжать любить его.
В. Эротическая любовь
Братская любовь – это любовь между равными; материнская любовь – это любовь к беспомощному существу. Как бы они ни отличались друг от друга, общее у них то, что они по своей природе не ограничиваются одним человеком. Если я люблю своего брата, я люблю своих братьев: если я люблю своего ребенка, я люблю всех своих детей; более того я люблю всех детей, всех, кто нуждается в моей помощи. Противоположность обоим этим типам любви составляет эротическая любовь, она жаждет полного слияния, единства с единственным человеком. Она по самой своей природе исключительна, а не всеобща; к тому же, вероятно, это самая обманчивая форма любви. Прежде всего ее часто путают с бурным переживанием «влюбленности», внезапного крушения барьеров, существовавших до этого момента между двумя чужими людьми. Но, как было отмечено ранее, это переживание внезапной близости по самой своей природе кратковременно. После того, как чужой станет близким, нет больше барьеров для преодоления, нет больше неожиданного сближения. Любимого человека познаешь так же хорошо, как самого себя. Или, может, лучше сказать –познаешь так же мало, как самого себя. Если бы познание другого человека шло вглубь, если бы познавалась бесконечность его личности, то другого человека никогда нельзя было бы познать окончательно – и чудо преодоления барьеров могло бы повторяться каждый день заново. Но у большинства людей познание собственной личности, так же как и познание других личностей, слишком поспешное, слишком быстро исчерпывается. Для них близость утверждается прежде всего через половой контакт. Поскольку они ощущают отчужденность другого человека прежде всего как физическую отчужденность, то физическое единство принимают за преодоление отчужденности. Кроме того существуют другие факторы, которые для многих людей означают преодоление отчужденности. Говорить о собственной личной жизни, о собственных надеждах и тревогах, показать свою детскость и ребячливость, найти общие интересы – все это воспринимается как преодоление отчужденности. Даже обнаружить свой гнев, свою ненависть, неспособность сдерживаться – все это принимается за близость. Этим можно объяснить извращенность влечения друг к другу, которое в супружеских парах часто испытывают люди, кажущиеся себе близкими только тогда, когда они находятся в постели или дают выход своей взаимной ненависти и ярости. Но во всех этих случаях близость имеет тенденцию с течением времени сходить на нет– В результате – поиски близости с новым человеком, с новым чужим. Опять чужой превращается в близкого, опять напряженное и сильное переживание влюбленности. И опять она мало-помалу теряет свою силу и заканчивается желанием новой победы, новой любви – при иллюзии, что новая любовь будет отличаться от прежних. Этим иллюзиям в значительной степени способствует обманчивый характер полового желания. Половое желание требует слияния, но физическое влечение основывается не только на желании избавления от болезненного напряжения. Половое желание может быть внушено не только любовью, но также и тревогой и одиночеством, жаждой покорять и быть покоренным, тщеславием, потребностью причинять боль и даже унижать. Оказывается, половое желание вызывается или легко сливается с любой другой сильной эмоцией, лишь одной из которых является любовь. Из-за того, что половое желание в понимании большинства людей соединено с идеей любви, они легко впадают в заблуждение, что они любят друг друга, когда их физически влечет друг к другу. Когда желание полового смятения вызвано любовью, то физическая близость лишена жадности, потребности покорять или быть покоренным, но исполнена нежности. Если желание физического соединения вызвано не любовью, если эротическая любовь еще не дополняется братской любовью, это никогда не поведет к единству, которое было бы чем-то большим, чем оргиастическое преходящее единение. Половое влечение создает на краткий миг иллюзию единства, однако без любви это единство оставляет чужих такими же чужими друг другу, какими они были прежде. Иногда оно заставляет их стыдиться и даже ненавидеть друг друга, потому что когда иллюзия исчезает, они ощущают свою отчужденность еще сильнее, чем прежде. Нежность не означает, как думал Фрейд, сублимацию полового инстинкта; это прямой результат братской любви, и она присутствует как в физической, так и в нефизической формах любви. В эротической любви есть предпочтительность, которой нет в братской и материнской любви. Этот предпочтительный характер эротической любви требует дальнейшего рассмотрения. Часто предпочтительность эротической любви неверно интерпретируется как привязанность, основанная на обладании. Нередко можно найти двух людей, влюбленных друг в друга и не испытывающих любви больше ни к кому. На самом деле их любовь это эгоизм двоих. Два человека отождествляются друг с другом и решают проблему одиночества, увеличивая единичную индивидуальность вдвое. Они достигают чувства преодоления одиночества, однако, поскольку они отделены от всего остального человечества, они остаются отделенными и друг от друга, и каждый из них отчужден от самого себя. Их переживание единства – иллюзия. Эротическая любовь делает предпочтение, но в другом человеке она любит все человечество, все, что есть живого. Она предпочтительна только в том смысле, что я могу соединить себя целиком и прочно с одним человеком. Эротическая любовь исключает любовь к другим только в смысле эротического слияния, полного соединения во всех аспектах жизни – но не в смысле глубокой братской любви. Эротическая любовь, как любовь, имеет одну предпосылку. Что я люблю глубинной сутью моего существа – и воспринимаю в другом глубинную суть его или ее существа. В сущности все человеческие существа одинаковы. Мы все часть Единства, мы – единство, А раз так, то не должно быть никакой разницы, кого любить. Любовь должна быть по существу актом воли, решимостью полностью соединить жизнь с жизнью другого человека. На этом построено рациональное обоснование идеи нерасторжимости брака, как и обоснование многих форм традиционного брака, в котором два партнера никогда сами не выбирают друг друга, за них выбирают другие – и однако ж ожидается, что они будут друг друга любить. Для современной западной культуры эта идея оказалась от начала и до конца неприемлемой. Считается, что любовь должна явиться результатом спонтанной, эмоциональной вспышки, внезапно возникшего непреодолимого чувства. С этой точки зрения, важны только характерные особенности двух захваченных порывом индивидов – а не факт, что все мужчины – часть Адама, а все женщины – часть Евы. Эта точка зрения не желает видеть такой важный фактор эротической любви, как воля. Любовь к кому-либо это не просто сильное чувство, – это решимость, это разумный выбор, это обещание. Если бы любовь была только чувством, то не было бы основания обещать любить друг друга вечно. Чувство приходит и уходит. Как я могу знать, что оно останется навечно, если мое действие не включает разумного выбора и решения? Принимая во внимание все эти точки зрения, можно было бы придти к заключению, что любовь это исключительно акт воли и обязательства, и поэтому в корне безразлично, каковы два человека. Устраивался ли брак другими или он результат индивидуального выбора, однажды этот брак заключен, и акт воли должен гарантировать продолжение любви. Такой взгляд, как представляется, не учитывает парадоксального характера человеческой природы и эротической любви. Мы все – единство, однако каждый из нас уникальное неповторимое существо. В наших отношениях с другими повторяется тот же парадокс. Так как все мы – одно, мы можем любить каждого человека братской любовью. Но ввиду того, что все мы еще и различны, эротическая любовь требует определенных особенных, в высшей степени индивидуальных элементов, которые наличествуют у отдельных людей, но не у всех. Обе точки зрения – одна, что эротическая любовь это от начала до конца уникальное индивидуальное влечение двух определенных людей, а другая, что эротическая любовь не что иное как акт воли, – верны. Или, если выразиться более точно, – неверна ни та, ни другая. Так, идея, что отношения могут быть легко расторгнуты, если они безуспешны, ошибочна в той же мере как и идея, что отношения не должны быть расторгнуты ни при каких-обстоятельствах.
г. Любовь к себе[15]
Хотя не вызывает возражения применение понятия любви к различным объектам, широко распространено мнение, что любить других людей – добродетельно, а любить себя – грешно. Считается, что в той мере, в какой я люблю себя, я не люблю других людей, что любовь к себе это то же, что и эгоизм. Этот взгляд довольно стар в западной мысли. Кальвин говорил о любви к себе как о «чуме»[16]. Фрейд говорил о любви к себе в психиатрических терминах, однако смысл его суждения такой же, как и у Кальвина. Для него любовь к себе это то же, что и нарциссизм, обращение либидо на самого себя. Нарциссизм являет собой раннюю стадию человеческого развития, и человек, который в позднейшей жизни возвращается к нарциссистской стадии, неспособен любить; в крайних случаях это ведет к безумию. Фрейд утверждал, что любовь это проявление либидо, и если либидо направлено на других людей, то это любовь, а если оно направлено на самого его носителя – то это любовь к себе, Следовательно, любовь и любовь к себе взаимно исключаются в том смысле, что чем больше первая, тем меньше вторая. Если любить себя плохо, то отсюда следует, что не любить себя – добродетельно. Возникают такие вопросы. Подтверждает ли психологическое исследование тезис, что есть существенное противоречие между любовью к себе и любовью к другим людям? Любовь к себе это тот же феномен, что и эгоизм, или они противоположны? Далее, действительно ли эгоизм современного человека это интерес к себе как к индивидуальности, со всеми его интеллектуальными, эмоциональными и чувственными возможностями? Не стал ли он придатком социо-экономической роли? ‘Тождественен ли эгоизм любви к себе или он является следствием ее отсутствия? Прежде чем начать обсуждение психологического аспекта эгоизма и любви к. себе, следует подчеркнуть наличие логической ошибки в определении, что любовь к другим и любовь к себе взаимно исключают друг друга. Если добродетельно любить своего ближнего, как человеческое существо, должно быть добродетелью – а не пороком – любить и себя, так как я тоже человеческое существо. Нет такого понятия человека, в которое не был бы включен и я сам. Доктрина, которая провозглашает такое исключение, доказывает, что она сама внутренне противоречива. Идея, выраженная в библейском «возлюби ближнего как самого себя», подразумевает, что уважение к собственной целостности и уникальности, любовь к самому себе и понимание себя не могут быть отделены от уважения, понимания и любви к другому индивиду. Любовь к своему собственному «я» нераздельно связана с любовью к любому другому существу. Читайте также: Поиск по сайту |
Поиск по сайту: |
Любовь между родителями и детьми — Студопедия
Младенец в момент рождения должен был бы испытывать страх смерти, если бы милостливая судьба не предохранила его от всякого осознания тревоги, связанной с отделением от матери, от внутриутробного существования. Даже уже родившись, младенец почти не отличается от себя такого, каким он был до момента рождения; он не может осознать себя и мир, как нечто, существовавшее вне его. Он воспринимает только положительное действие тепла и пищи, и не отличает еще тепло и пищу от их источника: матери. Мать – это тепло, мать – это пища, мать – это эйфорическое состояние удовлетворения и безопасности. Такое состояние, употребляя термин Фрейда, это состояние нарциссизма. Внешняя реальность, люди и вещи имеют значение лишь в той степени, в какой они удовлетворяют или фрустрируют внутреннее состояние тела. Реально только то, что внутри: все, что находится вовне, реально лишь в меру потребностей младенца – а не в смысле объективных собственных качеств.
Когда ребенок растет и развивается, он становится способным воспринимать вещи как они есть; удовлетворение в питании становится отличным от соска; грудь от матери. В конце концов ребенок воспринимает жажду, удовлетворение молоком, грудь и мать как различные сущности. Он научается воспринимать много других вещей как различные, как имеющие свое собственное существование. С этой поры он учится давать им имена. Через некоторое время он учится обходиться с ними, узнает, что огонь горячий и причиняет боль, материнское тело теплое и приятное, дерево твердое и тяжелое, бумага светлая и рвется. Он учится обходиться с людьми: мать улыбается, когда я ем, она берет меня на руки, когда я плачу, она похвалит меня, если я облегчусь. Все эти переживания кристаллизуются и объединяются в одном переживании: я любим . Я любим, потому что я – ребенок своей матери. Я любим потому что я беспомощен. Я любим, потому что я прекрасен, чудесен. Я любим, потому что мать нуждается во мне. Это можно выразить в более общей форме: Я любим за то, что я есть, или по возможности еще более точно: Я любим, потому что это я. Это переживание любимости матерью –пассивное переживание. Нет ничего, что я сделал для того, чтобы быть любимым – материнская любовь безусловна. Все, что от меня требуется, это быть – быть ее ребенком. Материнская любовь – это блаженство, это покой, ее не нужно добиваться, ее не нужно заслуживать. Но есть и негативная сторона в безусловной материнской любви. Ее не только не нужно заслуживать – ее еще и нельзя добиться, вызвать, контролировать. Если она есть, то она равна блаженству, если же ее нет, это все равно как если бы все прекрасное ушло из жизни – и я ничего не могу сделать, чтобы эту любовь создать.
Для большинства детей в возрасте от 8-10 1/2 лет[12]проблема почти исключительно в том, чтобы быть любимым – быть любимым за то, что они есть. Ребенок младше этого возраста еще неспособен любить; он благодарно и радостно принимает то, что он любим. С указанной поры в развитии ребенка появляется новый фактор: это новое чувство способности возбуждать своей собственной активностью любовь. В первый раз ребенок начинает думать о том, как бы дать что-нибудь матери (или отцу), создать что-нибудь – стихотворение, рисунок или что бы то ни было. В первый раз в жизни ребенка идея любви из желания быть любимым переходит в желание любить, в сотворение любви. Много лет пройдет с этого первого шага до зрелой любви. В конце концов, ребенку, может быть уже в юношеском возрасте, предстоит преодолеть свой эгоцентризм; другой человек утратит значение всего лишь средства для удовлетворения его собственных потребностей. Потребности другого человека становятся также важны, как собственные – на деле же они становятся даже более важными. Давать становится куда более приятно, более радостно, чем получать; любить даже более важно, чем быть любимым. Любя, человек покидает тюрьму своего одиночества и изоляции, которые образуются состоянием нарциссизма и сосредоточенности на себе. Человек чувствует смысл нового единства, объединения, слиянности. Более того, он чувствует возможность возбуждать любовь своей любовью – и ставит ее выше зависимости получения, когда любят его – из-за того, что он мал, беспомощен, болен – или «хорош». Детская любовь следует принципу: «Я люблю, потому что я любим ». Зрелая любовь следует принципу: «Я любим, потому что я люблю ». Незрелая любовь говорит: «Я люблю тебя, потому что я нуждаюсь в тебе ». Зрелая любовь говорит: «Я нуждаюсь в тебе, потому что я люблю тебя ».
С развитием способности любить тесно связано развитие объекта любви. Первые месяцы и годы это тот период жизни, когда ребенок наиболее сильно чувствует привязанность к матери. Эта привязанность начинается с момента рождения, когда мать и ребенок составляют единство, хотя их уже двое. Рождение в некоторых отношениях изменяет ситуацию, но не настолько сильно, как могло бы казаться. Ребенок, хотя он теперь уже живет не в утробе, все еще полностью зависит от матери.
Однако день за днем он становится все более независимым: он учится ходить, говорить, самостоятельно открывать мир; связь с матерью несколько утрачивает свое жизненное значение и вместо нее все более и более важной становится связь с отцом.
Чтобы понять этот поворот от матери к отцу, мы должны принять во внимание существенное различие между материнской и отцовской любовью. Материнская любовь по самой своей природе безусловна. Мать любит новорожденного младенца, потому что это ее дитя, потому что с появлением этого ребенка решилось нечто важное, удовлетворились какие-то ожидания. (Конечно, когда я говорю здесь о материнской и отцовской любви, я говорю об «идеальных типах» – в понимании Макса Вебера или об архетипе в юнгианском понимании – и не полагаю, что каждый мать и отец любят именно так. Я имею в виду отцовское и материнское начало, которое представляло в личности матери и отца). Безусловная любовь восполняет одно из глубочайших томлений не только ребенка, но и каждого человеческого существа; с другой стороны, быть любимым из-за собственных достоинств, потому что ты сам заслужил любовь – это всегда связано с сомнениями: а вдруг я не нравлюсь человеку, от которого я хочу любви? А вдруг то, а вдруг это – всегда существует опасность, что любовь может исчезнуть. Далее, «заслуженная» любовь всегда оставляет горькое чувство, что ты любим не сам по себе, что ты любим только потому , что приятен, что ты, в конечном счете, не любим вовсе, а используем. Неудивительно, что все мы томимся по материнской любви, и будучи детьми, и будучи взрослыми. Большинство детей имеют счастье получить достаточно материнской любви (в какой степени – это обсудим позднее). Взрослому человеку удовлетворить то же самое томительное желание намного труднее. При самых удовлетворительных условиях развития оно сохраняется как компонент нормальной эротической любви; часто оно находит выражение в религиозных, а чаще в невротических формах.
Связь с отцом совершенно другая. Мать – это дом, из которого мы уходим, это природа, океан; отец не представляет никакого такого природного дома. Он имеет слабую связь с ребенком в первые годы его жизни, и его важность для ребенка в этот период не идет ни в какое сравнение с важностью матери. Но хотя отец не представляет природного мира, он представляет другой полюс человеческого существования: мир мысли, вещей, созданных –человеческими руками, закона и порядка, дисциплины, путешествий и приключений. Отец – это тот, кто учит ребенка, как узнавать дорогу в мир.
С этой функцией тесно связана та, которая имеет дело с социально-экономическим развитием. Когда частная собственность возникла и когда она могла быть унаследована одним из сыновей, отец начал с нетерпением ждать появления сына, которому он мог бы оставить свою собственность. Естественно, что им оказывался тот сын, которого отец считал наиболее подходящим для того, чтобы стать наследником, сын, который был более всего похож на отца, и, следовательно, которого он любил больше всех. Отцовская любовь это обусловленная любовь. Ее принцип таков: «Я люблю тебя, потому что ты удовлетворяешь моим ожиданиям, потому что ты исполняешь свои обязанности, потому что ты похож на меня». В обусловленной отцовской любви мы находим, как и в безусловной материнской, отрицательную и положительную стороны. Отрицательную сторону составляет уже тот факт, что отцовская любовь должна быть заслужена, что она может быть утеряна, если человек не сделает того, что от него ждут. В самой природе отцовской любви заключено, что послушание становится основной добродетелью, непослушание – главным грехом. И наказанием за него является утрата отцовской любви. Важна и положительная сторона. Поскольку отцовская любовь обусловлена, то я могу что-то сделать, чтобы добиться ее, я могу трудиться ради нее; отцовская любовь не находится вне пределов моего контроля, как любовь материнская.
Материнская и отцовская установка по отношению к ребенку соответствует его собственным потребностям. Младенец нуждается в материнской безусловной любви и заботе как физиологически, так и психически. Ребенок старше шести лет начинает нуждаться в отцовской любви, авторитете и руководстве отца. Функция матери – обеспечить ребенку безопасность в жизни, функция отца – учить его, руководить им, чтобы он смог справляться с проблемами, которые ставит перед ребенком то общество, в котором он родился. В идеальном случае материнская любовь не пытается помешать ребенку взрослеть, не пытается назначить награду за беспомощность. Мать должна иметь веру в жизнь, не должна быть тревожной, чтобы не заражать ребенка своей тревогой. Частью ее жизни должно быть желание, чтобы ребенок стал независимым, и, в конце концов, отделился от нее. Отцовская любовь должна быть направляема принципами и ожиданиями; она должна быть терпеливой и снисходительной, а не угрожающей и авторитетной. Она должна давать растущему ребенку все возрастающее чувство собственной силы и, наконец, позволить ему стать самому для себя авторитетом и освободиться от авторитета отца.
В конечном счете, зрелый человек приходит к тому моменту, когда он сам становится и своей собственной матерью и своим собственным отцом. Он обретает как бы материнское и отцовское сознание. Материнское сознание говорит: «Нет злодеяния, нет преступления, которое могло бы лишить тебя моей любви, моего желания, чтобы ты жил и был счастлив». Отцовское сознание говорит: «Ты совершил зло, ты не можешь избежать следствий своего злого поступка, и если ты хочешь, чтобы я любил тебя, ты должен прежде всего исправить свое поведение». Зрелый человек внешне становится свободен от материнской и отцовской фигур, он строит их внутри себя. Однако вопреки фрейдовскому понятию сверх-Я, он строит их внутри себя не инкорпорируя мать и отца, а строя материнское сознание на основе своей собственной способности любить, а отцовское сознание на своем разуме и здравом смысле. Более того, зрелый человек соединяет в своей любви материнское и отцовское сознание несмотря на то, что они, казалось бы, противоположны друг другу. Если бы он обладал только отцовским сознанием, он был бы злым и бесчеловечным. Если бы он обладал только материнским сознанием, он был бы склонен к утрате здравого суждения и препятствовал бы себе и другим в развитии.
В этом развитии от матерински-центрированной к отцовски-центрированной привязанности и их окончательном синтезе состоит основа духовного здоровья и зрелости. Недостаток этого развития составляет причину неврозов. Хотя более полное развитие этой мысли выходит за пределы данной книги, все же несколько кратких замечаний могут послужить прояснению этого утверждения.
Одну причину невротического развития можно обнаружить в том, что мальчик имел любящую, но излишне снисходительную или властную мать и слабого и безразличного отца. В этом случае он может остаться зафиксированным на ранней привязанности к матери и развиться в человека, который зависит от матери, чувствует беспомощность, обладает ярко выраженными чертами рецептивного характера, склонного подвергаться влиянию, быть опекаемым, нуждаться в заботе, и которому недостает отцовских качеств – дисциплины, независимости, способности самому быть хозяином своей жизни. Он может стараться найти «мать» в смысле авторитета и власти в ком угодно, как в женщинах, так и в мужчинах. Если же, с другой стороны, мать холодна, неотзывчива и властна, он может перенести потребность в материнской опеке на своего отца и на последующие отцовские образы – в этом случае конечный результат схож с предыдущим. Или он разовьется в человека, односторонне ориентированного на отца, полностью подчиненного принципам закона, порядка и авторитета, и лишенного способности ожидать и получать безусловную любовь. Это развитие будет все усиливаться, если отец авторитарен и в то же время сильно привязан к сыну. Что характерно для всех невротических развитии, так это то, что одного начала – или отцовского, или материнского – недостаточно для развития. А в случае более тяжелого невротического развития, роли матери и отца смешиваются в отношении человека к своим внешним проявлениям и в отношении человека к этим внутренним ролям. Дальнейшее исследование может показать, что определенные типы неврозов, как, например, маниакальный невроз, развиваются в большей степени на основе односторонней привязанности к отцу, тогда как другие типы, вроде истерии, алкоголизма, неспособности утверждать себя и бороться за жизнь реалистически, а также депрессии, являются результатом центрированности на матери.
Понимание любви на примере отношений между родителями | Материнство
Ты почувствовал симпатию к девушке. Это пробуждение инстинкта продолжения рода. Он уже тысячи лет облагораживается человеческой культурой. С того времени, как человек поднялся над миром всего живого, его половой инстинкт перестал быть слепым пробуждением — в нем только первая искра для большого костра человеческой любви. Ты пришел в жизнь для того, чтобы, облагораживая дальше инстинкт продолжения рода, внести свою крупицу таланта, творчества в эту великую человеческую красоту.
Первая любовь. Фото — фотобанк Лори
Ты — человек. Твой половой инстинкт, если он не станет благородной, возвышенной, красивой человеческой любовью, может привести тебя к положению животного. Бойся этого; нравственное невежество в сфере любви приносит нашему обществу неисчислимые беды.
Тот, кто считает любовь только удовольствием, доставляет другим людям горе, несчастье, слезы.
Дети, оставленные родителями; дети, не знающие своего отца; дети, родители которых не рады, что у них появился ребенок, — это плоды дремучего невежества в той сфере, где только долг и обязанность могут быть великими вдохновителями человеческого счастья.
Половой инстинкт — это лишь один маленький лепесток в большом цветке любви. Человека от животного отличает ответственность за будущее общества и за счастье того, с кем свела тебя судьба.
Уважай девушку, оберегай ее честь, достоинство, гордость, независимость. Девушка, пробудившая у тебя чувство симпатии, может стать твоей женой, матерью твоих детей. Она повторяет тебя и себя в новом поколении, и в этом заключается бессмертие рода человеческого. Любить — это не значит только быть в физической близости.
Если ты думаешь, что брак и долгие годы супружеской жизни могут держаться только на физической близости, ты невежда в нравственном отношении, а в жизни можешь стать подлецом.
Твоя любовь к жене, твоя любовь к мужу — это тончайшая сфера духовной жизни, духовно-психологических и нравственно-эстетических отношений. Помни, думай, всю свою жизнь углубляйся мысленно, сердцем своим в истину: любовь — это отношения.
Самая прочная и благородная любовь у человека тогда, когда она единая на всю жизнь.
Быть преданным, верным своей любви — это значит оставить частицу себя в любимом человеке. Изменить своей любви, если только она действительно была, — это значит разрушить богатство и красоту, созданные силами своей души, если только эти богатства и красота были.
Любовь — это не только восторженное любование, наслаждение красотой, созданной для тебя, но и бесконечное творение красоты в любимом человеке. Тот, кто не умеет быть творцом в любви, быстро разочаровывается; человек, казавшийся красивым, становится постылым, общение с ним надоедает, приходит увлечение другим «предметом любви». Это не любовь, а распущенность, духовная убогость и пустота. Для того чтобы быть верным любимому человеку всю жизнь, надо всю жизнь создавать, как бы восстанавливать его красоту, отдавая для этого свои духовные силы, вкладывая в него свой ум, чувства, стремления.
В этом отдавании, в этом творении решающую роль играют достойные человека желания. Только тот, кто умеет управлять своими желаниями и находит истинное счастье в благородных побуждениях, любя, все больше влюбляется в свою жену. Это, образно говоря, цветы на древе человеческой мудрости — культуры наших желаний. От того, насколько благородно мы умеем желать, зависит неделимость нашего чувства, наша верность и преданность любимому человеку.
Этическое «я» неразрывно и неделимо. Не может быть хорошим гражданином, подлинным борцом за высокие идеалы человек, мелкий и опустошенный в духовно-психологических и нравственных отношениях. Изменник и подлец в любви — во всем изменник и подлец.
Влюбленный в себя не может быть способным на подлинную любовь, хотя как раз самовлюбленные эгоисты горячо влюбляются в девушек, но эта любовь — поиск наслаждений. Эгоизм — это порок, отравляющий любовь.
Многолетний опыт убеждает, что любовь родителей — это важнейшая духовная сила, воспитывающая ребенка. Благородство, нравственная красота и чистота любви матери к отцу и отца к матери, их взаимное уважение, доверие, открытость их сердец, глубокий взаимный интерес, забота, тревога, беспокойство, преданность друг другу, верность во всем — в счастье, в горе, в страданиях, в одиночестве — всё это является ничем не заменимой нравственной средой, в которой формируется чуткая сердцевина юной человеческой души — вера в добро и непримиримость к злу, уверенность в торжестве и могуществе добра, светлое, жизнерадостное, оптимическое видение мира.
Ребенка воспитывает прежде всего глубокий взаимный интерес матери и отца, их чуткость друг к другу.
Тончайшими корнями убеждений ребенка, из которых вырастает, формируется его моральный облик, является его вера в правду. Моральное здоровье — это вера в то, что правильное, хорошее торжествует. Вера ребенка в истинное, незыблемое, непоколебимое — яркое солнце, озаряющее его жизненный путь; это крепкая рука мужественного, сильного человека, в которую он доверчиво вкладывает свою руку. Разрушить эту веру, поколебать ее, осквернить чистые детские мысли и надежды зрелищем измены, подлости, предательства, лицемерия — это все равно что полоснуть ножом по нежному сердцу: из кровоточащей раны польется кровь, сердце задрожит и сожмется от невыносимой боли, рана будет долго кровоточить, потом она может закрыться, но тонкая ткань превратится в огрубевшие рубцы, сердце станет бесчувственным к добру и злу.
Разрушение, осквернение детской веры в идеальное — а идеальным в его глазах является преданность, верность человека человеку, которые он наглядно видит во взаимоотношениях матери и отца, — это злая, коварная сила, уродующая детскую душу. Еще хуже, когда этой веры вообще нет и ребенок не постиг в самом раннем возрасте, что это такое. В таком случае к вам в школу приходит совершенно невоспитуемый ребенок, в его душе нет важнейшего человеческого богатства — веры в правду, понимания того, что такое правда. Я твёрдо убеждён, что измена, подлость, предательство — яды, вошедши в духовный мир ребенка из источника, имя которому — лицемерное сожительство матери и отца, сожительство, в котором нет не только истинного человеческого богатства, но иногда и элементарной порядочности. Эти яды порождают в чутком детском сердце озлобление, жестокость, неверие в идеал, презрительно-ироническое отношение к любому поучению старших, безразличие к людям и даже к собственной судьбе. Средство, предотвращающее эти несчастья школы, а потом и общества, — крепкая семья, построенная на чистой, благородной, мудрой любви, на том мудром и могучем творчестве, при котором мать и отец все больше влюбляются друг в друга, чем дольше живут они в одном доме, — именно в этом и заключается мудрость любви.
На всю жизнь вошла в мою душу судьба Толи. Мальчику не исполнилось и девяти лет, когда сердце его было потрясено открытием: мать и отец предают друг друга, обманывают, лицемерят, говорят одно, а делают другое. Однажды ночью Толя проснулся и услышал страшные, жестокие слова: отец сказал матери, что он уже давно не испытывает к ней никаких чувств и, если бы не сын, он не оставался бы под этой крышей ни одного дня. Мать ответила: у нее такое же отношение к мужу, а относительно сына, то пусть муж еще подумает, его это сын или не его, это известно только ей… В ответ на эту откровенность сын услышал грязные, пошлые слова.
Всё, что услышал Толя, глубоко потрясло его. Он был поражен, в его голове рождались мысли: жить не стоит, в мире нет правды… Еще больше поразило, потрясло ребенка то, что и утром, и в последующие дни мать и отец говорили друг с другом, как будто бы ничего и не произошло. Мальчик спросил у матери: «Чей я сын?» Мать надавала Толе шлепков, он убежал из дому… Хорошо, что в школе он нашел людей, перед которыми открыл свое сердце, излил горе. Но школа не имела права вмешаться в семейную жизнь, полную предательства и лицемерия. Оставалось единственное: взять ищущую опоры маленькую ручку ребенка и спасти, уберечь его и от страданий — насколько это было возможно — и, главное, от полной утраты веры в правду. Если бы мы этого не сделали, моральное начало в этой юной душе было бы исковеркано, человек мог бы стать несчастным на всю жизнь.
Такие дети, как Толя, не редкость. Миссия школы по отношению к ним исключительно ответственна. Этих детей надо спасать. Нередко приходится прилагать огромные силы, чтобы пробудить или — это еще труднее — возродить веру в идеал, в справедливость, в чистоту человеческих взаимоотношений. Ребенок, потрясенный изменой, предательством, подлостью, лицемерием, грязью, непорядочностью, пошлостью, равно как и те, кто сам стал или всегда был совершенно безразличным в атмосфере равнодушия и безразличия семейных отношений, — такой ребенок нуждается в особых отношениях, которые я назвал бы требовательной и строгой любовью. Для него надо создать условия, в которых бы он на собственном опыте убедился, что любовь — это открытость сердца и уже в силу этого огромная требовательность человека к самому себе. На такого ребенка оказывает большое влияние сильный духом человек, причем сила его духа как раз и заключается в требовательности к самому себе.
Только испытав на себе влияние такого человека, ребенок убеждается, что в мире есть истинная любовь. Только такое воспитание можно с полным правом назвать воспитанием любовью. Любить без требовательности к самому себе — это значит лишить любовь главного — долга, ответственности. Опять возвращаемся к той же мысли: всё начинается с семьи, с первого шага ребенка. Всё зависит от того, что он открывает, познает в родных и близких людях. Мы учим родителей — и будущих, и молодых, и умудренных жизнью — любить друг друга и в этом видим одну из важнейших воспитательных задач.
На занятиях родительской школы мы рассказываем отцам и матерям, с чего начинаются беды и неудачи воспитания. Мы стремимся к тому, чтобы те, кому предстоит вступать в брак, задумались, какое страшное горе в душе ребенка порождают развал семьи, неверность, отчуждение.
На выпускном вечере я рассказываю десятиклассникам — юношам и девушкам — о житейской истории, очень поучительной для молодежи, которая известна под названием «Седая материнская коса». Она заставляет юношей и девушек задуматься над смыслом жизни, красотой и уродством поступков, верностью чувству и человеку, долгом перед будущим, ответственностью за человека.
«Любовь — это ответственность». Такое убеждение стремимся мы утвердить в сознании и у тех, кто с изумлением и восторгом открывает в себе первое чувство мужчины и женщины, и у тех, кто уже учит жить своих детей словом, поступками, своей жизнью. За безответственность придется расплачиваться в старости. На отцов-изменников честные дети смотрят с презрением. И юноши, и молодые отцы задумываются над историей «Отец и сын», герои которой тоже живут среди нас.
Юноши и девушки, задумайтесь над тем, что придет время, когда вы, отцы и матери своих сыновей и дочерей, станете слабыми, бессильными, дряхлыми. И вам самим, и детям вашим будет ясно, что вы доживаете свой век. Единственное, что облегчает участь человека на закате его жизни, — это искренняя, преданная, верная любовь детей. Все другие радости бледнеют перед этой высшей, истинно человеческой радостью. По-настоящему счастлив и мудр тот, кто всю свою жизнь умеет по крупице накапливать это богатство. Хранилище этого богатства — души ваших детей. Имя ему — ваша ответственность перед детьми. Заботьтесь об этом богатстве, оно возвратится к вам.
Знайте, что придет время, когда дети ваши станут сильнее и мудрее вас, отцов, — это неизбежная и очень мудрая закономерность жизни.
И единственным источником вашего счастья будет сознание того, что сами вы в духовной жизни своих детей стали огромной, ни с чем не сравнимой ценностью, потому что в вашем разуме, в вашем сердце, в каждом вашем побуждении и устремлении дети будут видеть прежде всего ваш долг и вашу ответственность. Это единственный капитал, на который можно прожить в старости, чувствуя спокойную уверенность в том, что ты прожил жизнь не напрасно.
Духовная подготовка юношества к любви, браку — это прежде всего мудрые советы и поучения о безграничном богатстве человеческих взаимоотношений.
Я вижу очень важную, тонкую и, можно сказать, изящную миссию воспитания в том, чтобы еще до вступления в брак юноша и девушка задумывались, как воспитывать у своих детей преданность им, своим отцам и матерям. Будущим молодым супругам, завтрашним отцам и матерям, которые через несколько лет приведут в школу своих малышей, я рассказываю быль «Отец вернулся» — о преданности детей своим отцам. Это обращение к уму и сердцу питомцев рассчитано на то, чтобы мысль, убеждение, мудрость любви властвовали над пробуждающимися чувствами. Как раз тогда, когда в человеке рождаются мужчина и женщина, надо особенно заботиться о благородстве, моральной чистоте взаимного влечения.
Дух глубокого уважения к отцу пронизывает всю жизнь этих людей. Нет такой минуты, чтобы с отцом не был кто-нибудь из взрослых или внуков. Забота о дедушке стала прекрасной школой воспитания для внуков. Они близко к сердцу принимают каждое его слово и желание, чтобы дедушка был спокоен и ни в чем не испытывал нужды. Это стало для детей долгом. В праздничные дни внуки часто с дедушкой.
Матери сумели внушить детям убеждение: вы живете на свете только потому, что дедушка ваш и миллионы других героев пролили свою кровь и сложили головы за Отечество. Когда у дедушки недомогание, кто-нибудь из внуков не идет в школу, остается дома.
Благородные мысли — источник желаний, достойных настоящего человека. Нас радует, что у детей пробуждается нетерпимость к равнодушию, безразличию, черствости и бессердечности. Это чувство — важнейшее условие критического отношения к собственным желаниям и поступкам. Возмущение, гнев по поводу равнодушия и бессердечности, которые, к сожалению, еще есть в жизни, — это по существу главный регулятор желаний. Только благодаря возмущению, гневу, непримиримости к злу человек становится богатым благородными, достойными желаниями.
Моральное же богатство желаний – ничем не заменимый источник того, что у человека появляется единственный, самый дорогой, самый близкий человек. Благородные, достойные желания, выраженные в отношении к человеку, — это, образно говоря, та копилка, в которую человек по крупинке складывает важнейшую ценность любви — красоту любимого человека, ту красоту, в которую мы чем дальше, тем больше влюбляемся лишь тогда, когда мы эту красоту создаем.
Моральное богатство, благородство, достоинство, щедрость, активность желаний порождают привязанность человека к человеку, потребность заботиться о нем, общаться с ним.
Нравственная подготовка к любви в том и заключается, чтобы под влиянием слова воспитателя, его поучений главное место в духовной жизни ребенка, подростка, юноши заняло выражение желаний, благодаря которому человек убеждается: высшая ценность в нашей жизни — это общение с человеком. Я вижу подлинное воспитание в том, чтобы один питомец оставлял себя в другом, как бы вкладывая в него силы своей души, только при этом условии можно достигнуть того, что человек приобретет способность дорожить человеком, не быть равнодушным к тому, какой он есть сегодня и каким станет завтра. Это и есть, образно говоря, духовное облачение любви.
Василий Александрович Сухомлинский — выдающийся советский педагог-новатор, писатель. Член-корреспондент Академии педагогических наук СССР.
Дата публикации 11.01.2018
Автор статьи: Василий Александрович Сухомлинский
ЛЮБОВЬ МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ — Студопедия
В момент рождения ребенок испытывал бы страх смерти, если бы милостивая судьба не предохранила его от всякого осознания тревоги, связанной с отделением от матери и прекращением внутриутробного существования. И после рождения ребенок немногим отличается от того, чем он был перед рождением; он еще не узнает предметы, не осознает себя и не осознает мир как внешний по отношению к себе. Он испытывает только приятные ощущения от тепла и пищи и не отделяет еще тепле и пищу от их источника — матери. Мать — это и естьтепло, это и есть пища, это и есть эйфорическое состояние удовлетворенности и безопасности. В терминологии Фрейда это состояние есть состояние нарциссизма. Окружающая действительность, люди и предметы имеют для него значение лишь постольку, поскольку они положительно или отрицательно влияют на внутреннее состояние его организма. Реально лишь то, что внутри; то, что вне меня, реально лишь постольку, поскольку это касается моих потребностей, а не с точки зрения собственных качеств или потребностей окружающих.
Когда ребенок растет и развивается, он приобретает способность воспринимать вещи такими, какие они есть; он начинает отличать удовлетворение, связанное с сытостью, от соска, грудь от матери. Постепенно ребенок начинает воспринимать жажду, утоляющее ее молоко, грудь и мать как различные сущности. Он учится воспринимать и многие другие предметы как существующие раздельно. При этом он учится называть их. В это же время он учится обращаться с предметами; узнает, что огонь горячий и причиняет боль, что тело матери теплое и приятное, что дерево твердое и тяжелое, что бумага легкая и ее можно порвать. Он учится обращаться с людьми: узнает, что мать улыбнется, когда он будет есть, возьмет его на руки, когда он заплачет, похвалит, если он сходит на горшок. Все эти переживания кристаллизуются и соединяются в одно: меня любят. Меня любят потому, что я — мамин сын. Меня любят, потому что я беспомощен. Меня любят, потому что я прекрасен и достоин восхищения. Меня любят, потому что я нужен маме. Все это можно обобщить так: меня любят за то, что я есть, или, точнее, меня любят потому, что я есть. Это переживание, что ты любим матерью, пассивное. Мне ничего не нужно делать, чтобы меня любили, — материнская любовь безусловна.
___________
1 Фрейд сам сделал первый шаг в этом направлении в своей более поздней концепции инстинктов жизни и смерти. Его концепция инстинкта жизни (эроса) как источника синтеза и объединения есть концепция совершенно иного плана, чем либидо. Но хотя ортодоксальные психоаналитики и приняли теорию инстинктов жизни и смерти, это не привело к фундаментальному пересмотру концепции либидо, в особенности в том, что касается клинической практики.
К оглавлению
==130
Все, что я должен делать, — это быть, быть ее ребенком. Любовь матери — это блаженство и покой, ее не нужно добиваться и не нужно заслуживать. Но в безусловности материнской любви есть и отрицательная сторона. Ее не только не нужно заслуживать — ее невозможнодобиться, невозможно создать, ею нельзя управлять. Если она есть, это как благословение; если нет — это подобно тому, как если бы из жизни ушло все ее очарование, и ничего нельзя сделать, чтобы эта любовь возникла.
Для большинства детей младше 8,5-10 лет проблема почти исключительно в том, чтобы их любили, чтобы их любили за то, что они есть. До этого возраста ребенок еще не может любить; он только благодарно и радостно отвечает на любовь к нему. Теперь вступает в действие новый фактор: ребенок начинает чувствовать, что он порождает любовь своими собственными действиями. Впервые ребенок думает о том, чтобы дать что-то матери (или отцу), чтобы что-то создать: стихотворение, рисунок или что-нибудь еще. Впервые в жизни у ребенка понятие любви преобразуется из «быть любимым» в «любить», «порождать любовь». От этого начала до созревания чувства любви пройдет много лет. Постепенно, мало-помалу ребенок — может быть, становясь уже подростком — преодолевает свой эгоцентризм; другой человек перестает быть прежде всего средством удовлетворения его потребностей. Потребности другого человека становятся для него так же важны, как свои собственные, и даже важнее. Давать становится приятнее, чем получать, любить — важнее, чем быть любимым. Любя, он освобождается из плена одиночества и изоляции, создаваемых его нарциссизмом и эгоцентризмом. Он испытывает новое чувство соединения, участия, единства. Более того — он чувствует, что в его силах создать любовь своей любовью, а не зависеть от того, что он получает, когда его любят, для чего он должен быть маленьким, беспомощным, больным, то есть «хорошим». Детская любовь следует принципу: «Я люблю, потому что меня любят». В основе зрелой любви лежит принцип: «Меня любят, потому что я люблю». Незрелая любовь говорит: «Я люблю тебя, потому что ты мне нужен». Зрелая любовь говорит: «Ты мне нужен, потому что я тебя люблю».
С развитием способности любить связано развитие объекта любви. В первые месяцы и годы ребенок самым тесным образом привязан к матери. Эта связь начинается еще до рождения, когда мать и дитя еще составляют одно целое, хотя их и двое. Рождение в некоторых отношениях изменяет ситуацию, но не настолько сильно, как может показаться. Ребенок, хотя и живет теперь вне утробы, все еще полностью зависит от матери. Но с каждым днем он становится все более независимым: он учится ходить, говорить, учится сам исследовать мир; его связь с матерью в известной степени теряет жизненную значимость. Зато все большую важность приобретают отношения с отцом.
Чтобы понять этот сдвиг от матери к отцу, нужно принять во внимание существенную разницу между материнской и отцовской любовью. О материнской любви мы уже говорили. Материнская любовь безусловна по самой своей природе. Мать любит своего новорожденного младенца потому, что это ее дитя, а не потому, что ребенок выполняет какие-то ее условия или оправдывает какие-то ее надежды. (Конечно, говоря о материнской и отцовской любви, я имею в виду «идеальные типы» * — по терминологии Макса Вебера) — или «архетипы» * — по терминологии Юнга.
==131
Я вовсе не хочу сказать, что каждый отец и каждая мать любят именно так. Я имею в виду отцовское и материнское начало, которое представлено в личности матери и отца. Безусловная любовь отвечает одному из самых страстных стремлений не только ребенка, но и любого человека. С другой стороны, когда тебя любят за какие-то твои достоинства, когда ты заслуживаешь любовь, всегда возникают сомнения: а вдруг я почему-либо перестану нравиться тому, чьей любви я добиваюсь; всегда есть страх, что любовь может исчезнуть. Кроме того, «заслуженная» любовь может оставлять горькое чувство, что тебя любят не ради тебя самого, а только потому, что ты нравишься; что тебя, если разобраться, вообще не любят, а используют. Неудивительно, что мы все никогда не перестаем страстно желать материнской любви — и в детстве, и став взрослыми. Большинству детей все же достается материнская любовь (в какой степени — будет сказано ниже). Взрослому удовлетворить это стремление гораздо труднее. При наиболее благоприятных условиях развития это становится частью нормальной эротической любви; часто это проявляется в религиозной форме, и еще чаще — в форме неврозов.
Отношения с отцом совсем другие. Мать для нас _- наш родной дом, природа, земля, океан; отца мы не представляем таким природным домом. Отец мало связан с ребенком в первые годы его жизни, и его важность для ребенка в этот ранний период не идет ни в какое сравнение с важностью матери. Но, не представляя мир природы, мир естественный, отец представляет другой полюс человеческого существования: мир мысли, мир вещей, сделанных своими руками, мир закона и порядка, дисциплины, мир путешествий и приключений. И именно отец обучает ребенка, указывает ему путь в этот мир.
К этой функции отца близка другая, связанная с социально-экономическим развитием. Когда появилась частная собственность и когда она стала переходить по наследству от отца к одному из сыновей, отец стал хотеть такого сына, которому он мог бы оставить свою собственность. Естественно, это был сын, наиболее достойный, по мнению отца, стать его преемником, сын, больше всего похожий на него и потому самый любимый. Любовь отца — это любовь на определенных условиях. Ее принцип: «Я люблю тебя, потому что ты оправдываешь мои надежды, потому что ты исполняешь свой долг, потому что ты похож на меня». В «обусловленной» отцовской любви, как и в «безусловной» материнской, можно найти и отрицательную, и положительную сторону. Отрицательная сторона именно в том, что отцовскую любовь надо заслужить, что ее можно потерять, если не оправдаешь ожиданий. В самой природе отцовской любви заложено то, что послушание становится главной добродетелью, а непослушание — главным грехом, который карается лишением отцовской любви. Но не менее важна и положительная сторона. Если любовь возникает на определенных условиях, то я могу что-то сделать, чтобы завоевать ее, я могу добиться ее, приложив усилия; в отличие от материнской любви любовью отца можно управлять.
Позиции отца и матери по отношению к ребенку отвечают его потребностям. Младенцу нужна безусловная материнская любовь и забота, как физиологически, так и психически. После шести лет ребенок начинает испытывать потребность в отцовской любви, в его авторитете
и руководстве. Функция матери — обеспечить ему безопасность в жизни;
функция отца — учить его, направлять его в решении задач, которые
==132
ставит перед ребенком то общество, в ротором он родился. В идеальном случае материнская любовь не пытается препятствовать взрослению ребенка, не культивирует его беспомощность. Мать должна быть уверена в жизни и, значит, не должна тревожиться сверх меры, чтобы не заразить своей тревогой ребенка. Желание, чтобы ребенок стал независимым и постепенно отделился от нее, должно быть частью ее жизни. Отцовская любовь руководствуется принципами и ожиданиями; она должна быть скорее спокойной и терпеливой, нежели властной и устрашающей. Она должна обеспечивать растущему ребенку все более сильное чувство уверенности в своих силах и со временем позволить ему самому распоряжаться собой и обходиться без отцовского руководства.
Мало-помалу зрелый человек приходит к такому состоянию, когда он сам становится для себя и матерью и отцом. Он как бы совмещает в себе материнское и отцовское сознание. Материнское сознание говорит: «Никакой дурной поступок, никакое преступление не смогут лишить тебя моей любви, я всегда буду желать тебе счастья». Отцовское сознание говорит: «Ты поступил дурно, и тебе придется смириться с известными последствиями твоего дурного поведения; а главное — тебе придется изменить его, если ты хочешь, чтобы я тебя любил». Зрелый человек освобождается от внешнего присутствия матери и отца и создает их образ внутри себя. Однако, в отличие от фрейдовской концепции суперэго, он создает их внутри себя не тем, что делает мать и отца частью себя, но создает в себе материнское сознание из своей способности любить и отцовское сознание — из своего разума и нравственного чувства. Более того, взрослый человек любит и по-матерински, и по-отцовски, несмотря на то что материнское и отцовское сознания в нем, по видимости, противоречат друг другу. Если бы он сохранил в себе только отцовское сознание, он стал бы жестоким и бесчеловечным; если бы он сохранил в себе только материнское сознание, он мог бы потерять способность к оценкам и помешать собственному развитию и развитию других.
Это развитие от привязанностей, концентрирующихся вокруг матери, к привязанностям, концентрирующимся вокруг отца, и их постепенное соединение образуют основу духовного здоровья и позволяют достичь зрелости. Отклонение от нормального пути этого развития составляет основную причину неврозов. Хотя в этой книге мы не собираемся подробно развивать эту идею, все же кратко поясним это утверждение.
Одна из причин невротического развития может состоять в том, что у мальчика любящая, но слишком снисходительная или слишком властная мать и слабый и равнодушный отец. В этом случае он может задержаться на стадии ранней младенческой привязанности к матери и развиться в человека; зависимого от матери. Он будет чувствовать себя беспомощным, у него будут преобладать стремления, характерные для рецептивной личности: получать, быть под защитой, быть предметом заботы. У него не будет отцовских качеств: организованности, независимости, умения самому распоряжаться своей жизнью. Возможно, он будет искать «мать» в каждом — иногда в женщинах, иногда в мужчинах, у которых он находится в подчинении. С другой стороны, если мать холодная, равнодушная и властная, он может либо перенести свою потребность в материнской защите на отца и впоследствии на его образы — тогда конечный результат будет таким же, как и в предыдущем случае, — либо развиться в одностороннюю личность с ориентацией на отца, которая живет исключительно по принципу закона, порядка и авторитета и не способна ожидать или получать безусловную
==133
любовь. Развитие в этом направлении происходит особенно легко, если
холодность матери усугубляется авторитарностью отца, который в то же время сильно привязан к сыну. Для всех этих типов невротического развития характерно то, что одно из начал — отцовское или материнское — остается неразвитым или, в случае более тяжелого невроза, что роли и отца и матери смешиваются как в отношении других людей, так и внутри личности. Более глубокое исследование может показать, что
некоторые типы неврозов, такие, как невроз навязчивых состояний,
развиваются преимущественно на основе односторонней привязанности
к отцу, тогда как другие — например, истерия, алкоголизм, неспособность к самоутверждению и к реальному взгляду на жизнь, а также депрессии — возникают в результате односторонней концентрации привязанностей вокруг матери.
Материал на тему: Родительское собрание «Любовь детей к родителям. Любовь родителей к детям»
Родительское собрание в 11 классе
«Любовь детей к родителям. Любовь родителей к детям»
Цели:
1. Выявить особенности взаимоотношений между детьми и родителями;
2. Помочь родителям проанализировать свое родительское поведение, заострить
внимание на положительных моментах воспитания ребенка, формах проявления
любви к нему.
Задачи:
- Рассмотреть положительные и отрицательные моменты воспитательного воздействия родителей на ребенка.
- Довести до сознания родителей необходимость проявления своей безусловной родительской любви.
- Расширить представление родителей о значимости эмоциональной составляющей отношений.
- Повысить родительскую компетентность в вопросах воспитания и осознанность эмоциональных воздействий со стороны взрослых.
- Пробудить у родителей, как воспитателей, интерес к процессу самообразования в области педагогических знаний.
Оборудование: мультипроектор для демонстрации видеоролика, экран;
Предварительная подготовка:
За 3 недели до собрания в классе:
1. Проводится анкетирование «Моя семья»;
2. Дети пишут мини – сочинение на тему: «Если бы я был мамой (папой), то проявил свою любовь к ребенку так…».
Анкета «Моя семья»
вопросы | Практически всегда | иногда | никогда |
|
Какие у мамы бывают глаза?
Какими бывают папы?
«Чем же мы можем отплатить, воздать родителям за их любовь, пронесенную через все годы жизни?»
«Если бы я был мамой (папой), то проявил свою любовь к ребенку так…».
Ход собрания:
– Здравствуйте, дорогие родители! Сегодня наше родительское собрание немного необычное. Необычность его в том, что оно последнее… Много было встреч у нас с вами…. Школа всегда с большим вниманием относилась к вашим детям, учителя старались научить ваших ребят всему, что они умели сами. Когда-то это получалось, когда-то дети старательно этому сопротивлялись…. И вот не за горами наше расставание…. Для некоторых из вас – это последнее в жизни родительское собрание, ведь ваш единственный сын или дочь в этом году выпустится из школы, и больше не придется вам заглядывать в дневники, справляться об успеваемости и поведении ребенка. Хотелось бы, чтобы ваши воспоминания о школе остались бы добрыми, хорошими. А речь пойдет сегодня о вас – наших дорогих и горячо любимых родителях …
Сегодня мы поговорим о любви детей к родителям.
Наверное, если бы родителям не было так важно об этом знать, они бы не задавали детям вопросов о том, кого они больше любят — маму или папу, и вообще, любят или нет. Потребность родителей, которые не только сильно привязаны к своим сыну или дочке, но и испытывают настоящую родительскую любовь, в ответном чувстве со стороны детей, вполне понятна. И до поры нет никаких сомнений в том, что дети тоже нас любят. Порой, что весьма огорчает родителей, дети дают повод усомниться в своей любви к ним. Однако даже если этого не произошло, каждому родителю имеет смысл задуматься: что это такое — любовь детей к своим родителям.
Любовь детей к родителям — это забота детей о родителях, когда делается все, что необходимо, и делается с радостью. Это необходимая физическая и материальная помощь, это моральная поддержка плюс все необходимые знаки внимания.
Накануне родительского собрания я попросила детей ответить, что значат для них их родители. Мои родители – это Вечная поддержка и опора; спутники по жизни; незаменимые люди; учителя, которые учат меня жить; самое ценное, дорогое в жизни; лучшие друзья; помощники, прививают любовь к миру, к искусству, к книгам;
Модель семьи: Любящая жена и не меньше двух детей, свой дом или квартира + машина. Мама, папа, сын, дочь. Понимающие друг друга люди, способные доверять всё друг другу
Социологические исследования показали, что:
Для 25,5 % молодежи – идеал матери; для 21% – отца.
С кем бы вы посоветовались в сложной житейской ситуации? (1 место – мать; 2 место – у мальчиков – отец, а у девочек – друг)
В свои любимые занятия ребята посвящают товарищей и друзей – 79%; реже родителей – 15,5%.
При опросе молодоженов: 25% невест и 80% женихов сказали, что никогда не обсуждали с отцом проблемы брака, только с матерью.
Хотели бы походить на своих родителей кое в чем? Да – 10%; ни в чем – 7%; уклонились – 11%.
Мы провели своё социалогическое исследование.
На наши вопросы
Какие у мамы бывают глаза?
Мы получили следующие ответы :добрые, усталые, радостные, удивлённые, спокойные, выразительные, ласковые, любящие, красивые, переживающие, выражающие удивление и задающие вопрос: «Где ты был?», радостные, счастливые.
Иногда в маминых глазах прочитаешь мир и покой. Когда смотришь в эти глаза, уходит беспокойство и тревога, сердце освобождается от страхов и опасений – веришь: все будет хорошо, потому что рядом – мама. Иногда в них недопонимание. А иногда эти глаза темнеют, и тогда ты осознаешь – насколько ты виноват.
Какими бывают папы?
Спокойным, добрым, весёлым, грустным, довольным, молчаливым, немногословным, дающим совет, обычные, справедливые, немного ленивые.
«Чем же мы можем отплатить, воздать родителям за их любовь, пронесенную через все годы жизни?»
Всем, чем смогу: и духовно и материально. Заботой и вниманием; внуками; любовью; проводить вместе праздники; памятью о них; уважением; помощью; уделять им время; деньгами и заботой;
Не опоздайте и вы, уважаемые родители со словами признания в любви к детям!
Детям не нужно, чтобы мы, родители, «отдавали им лучшие годы жизни» и всю жизнь на них потратили. Единственное, что им нужно, — это наша Безусловная любовь. Что это такое и почему она так важна, как её проявить и чем она отличается от простой любви — об этом мы и поговорим сегодня.
«Тропинка к Холму Родительской Мудрости» (на доске изображение домика на холме и тропинка к нему)
В воспитании детей мы постепенно набираемся опыта и с каждым шагом совершаем восхождение к вершине Холма Родительской Мудрости. Сегодняшняя встреча – еще один шаг. Перед вами на столах следы, запишите на них, чего вы ожидаете от нашего общения? (прикрепляю в начале тропинки к Холму)
«Творческое задание»
Любовь к ребёнку… Трудно переоценить значение этого родительскoгo чувства в воспитании развивающейся личности. Любовь — творец всего до6рого, возвышенного, сильного и светлого. Без любви к ребёнку отец и мать не могут быть хорошими воспитателями, без неё не возможен душевный контакт, от которого зависит взаимопонимание взрослого и маленького, без неё нельзя привить растущему человеку душевную щедрость, отзывчивость, доброту.
Задание: представьте, как выглядит ваша любовь к вашему ребенку? Мы часто говорим, что любим своих детей, можем говорить о своей любви к детям красивыми словами, попробуйте передать через зрительный образ (с помощью рисунка), что такое «Родительская любовь».
А теперь, давайте сравним полученный результат с тем, как видят родительскую любовь наши дети (обратить внимание на доску с рисунками детей). Одинаково мы понимаем это чувство? В чем особенности?
«Наши дети о родительской любви»
А теперь послушайте, что пишут дети о том, как они понимают, что есть родительская любовь? (зачитать работы старшеклассников)
Родительская любовь – это душевное воспитание, ничего не требующее взамен. Некое особое отношение теплоты, заботы, ласки, особой семейной атмосферы.
Родительская любовь – это самая искренняя любовь в мире. Нет светлее и чище любви родителей к детям и наоборот. Родительская любовь – самая верная любовь, которая длится от самого рождения и до последних дней.
Родительская любовь – это сильное и в то же время нужное чувство защиты. Родитель, любящий своих детей, дорожит ими.
Родительская любовь – это чистое, безграничное чувство, которое не способны затмить все горести и беды мира. Именно родители любят своих детей настолько, что готовы ради них на все.
«Исследование»
— Сейчас вам представится возможность взглянуть на некоторые ситуации, возникающие в вашей семье, глазами ваших детей. На столах лежат бланки с вопросами анкеты «Моя семья». Ваша задача – попробовать поставить себя на место вашего собственного ребенка и ответить на вопросы так, как ответил бы он. (Родители отвечают на вопросы анкеты, а педагог в это время раздает подписанные конвертики с анкетами, заполненными детьми).
— Теперь возьмите анкеты детей и сравните со своими ответами. Совпадают ответы? Вы видите, как часто не совпадают ваши взгляды на ситуации в семье, со взглядами детей. Задумайтесь, почему ребёнок ответил не так, как предполагали вы? Остановитесь и поразмышляйте, в чем ваши удачи в воспитании ребенка и где вы ошибаетесь. (Саморефлексия).
— Давайте попробуем совместно разобраться, почему расходятся наши мнения и мнения детей по многим вопросам, возникающим в семье.
- Пусть каждый из вас вспомнит и запишет 3 ошибки в воспитании, которые он когда-либо совершал. У вас 3 минуты. (Давайте их выбросим)
— Было бы неправильно оставить все так, как есть. Мы обратились к ошибкам семейного воспитания, а теперь давайте рассмотрим наши достоинства, которых, я убеждена, намного больше.
— Возьмите на столах небольшие листы желтой бумаги с нарисованными на них солнышками.
- В центре круга напишите свое имя. Теперь на каждом из пяти лучиков запишите ответ на вопрос: «Чем я согреваю своего ребенка, как я проявляю к нему свою любовь?» (Например, улыбкой, добротой, я часто обнимаю своего ребенка, зная как это важно для него).
— Посмотрите, наши солнышки щедро дарят нам свое тепло, ласку, не выбирая для этого место и время. Так и мы, родители, должны любить своих детей, без каких либо на то условий, просто так, безусловно. Неоспоримо, что если в основе взаимоотношений родителей и детей отсутствует любовь, все остальное покоится на непрочной основе: страхе, угнетении, подчинении. Для безболезненных, полноценных детско – родительских отношений важна, прежде всего, любовь, любовь безоговорочная, способная проявляться во всех искренних взаимоотношениях
(Просмотр видеоролика «Притча)
-Итог: А если будет любовь, будет и счастье, мы в этом убедились.
В итоге нашего разговора мне хочется раздать вам листочки с рассуждениями ваших детей. Я думаю, что вам будет над чем поразмыслить, прочитав их. Но не забывайте о секретности письма и не обсуждайте его с ребенком. Эта информация лично для вас.
-В заключении хочется прочитать притчу. Сосуд жизни
Как-то один мудрец, стоя перед своими учениками, взял большой стеклянный сосуд и наполнил его до краев большими камнями. Проделав это, он спросил учеников, полон ли сосуд. Все подтвердили – да, полон.
Тогда мудрец взял коробку с мелкими камушками, высыпал ее в сосуд и несколько раз легонько встряхнул его. Камушки раскатились в промежутки между большими камнями и заполнили их. После этого мудрец снова спросил учеников, полон ли сосуд теперь. Они снова подтвердили – полон.
И наконец мудрец взял со стола коробку с песком и высыпал его в сосуд. Песок, конечно же, заполнил последние промежутки между камнями.
— Теперь, — обратился мудрец к ученикам, я хотел бы, чтобы вы смогли увидеть в этом сосуде свою жизнь. ( Родители сами объясняют высказывания)
Крупные камни олицетворяют важные вещи в жизни: ваш путь, ваша вера, ваша семья, ваш любимый человек, ваше здоровье, ваши дети – те вещи, которые, даже не будь всего остального, все еще смогут наполнить вашу жизнь.
Мелкие камушки представляют менее важные вещи.
Песок – это жизненные мелочи, повседневная суета.
Если вы наполните ваш сосуд вначале песком, то уже не останется места для более крупных камней. Так же и в жизни: если вы всю вашу энергию израсходуете на мелкие поступки, то для больших уже ничего не останется. Поэтому обращайте внимание, прежде всего, на важные вещи, находите время для ваших детей и любимых, следите за своим здоровьем. У вас остается еще достаточно времени для работы, для дома, для празднований и всего остального.
Следите за вашими большими камнями – только они имеют цену, все остальное песок…
Помните, что главным условием целостности семьи и прочности духовных основ, заложенных в детях, является взаимная любовь. Берегите любовное единство семьи, не стесняйтесь проявлять любовь к своим близким и в первую очередь к детям. Помните, что истинно любящий живет не собою и не для себя, а тем и для тех, кого любит: его мысли и чувства подчинены и посвящены только жизни для любимых. Помните: Без любви все – ничто!
«Следы на тропинке к Холму Родительской Мудрости»
А теперь, уважаемые родители, подведем итог нашей встречи. Получили вы от нашей беседы то, чего ожидали. Если да, то передвиньте ваши следы поближе к Холму Родительской Мудрости».
«Свеча»
Свеча – символ жизни и символ просвещения, просветления сознания. Давайте встанем в круг и, передавая свечу друг другу, поделимся опытом общения со своими детьми. Как вы со своим ребенком достигаете ситуации успеха, какие у вас есть особые безотказные методы? Например, я … (делаю то-то и то-то). Спасибо за ваши мудрые советы.
«Памятки» (приложение)
Часто в конце родительского собрания я раздавала памятки. Сегодня это послание ребенка нам, родителям! (зачитать кое-что из памятки, раздать родителям)
И в завершение нашей встречи, хотелось бы, чтобы в памяти у вас остались следующие слова великого Януша Корчака:
Не жди, что твой ребенок будет таким, как ты или таким, как ты хочешь. Помоги ему стать не тобой, а собой. Люби своего ребенка любым – неталантливым, неудачливым, взрослым. Общаясь с ним, радуйся. Спасибо за участие!
Приложение
ПАМЯТКА РОДИТЕЛЮ ОТ РЕБЕНКА
Не балуйте меня. Вы меня этим портите. Я очень хорошо знаю, что не обязательно предоставлять мне все, что я запрашиваю. Я просто испытываю вас.
Не полагайтесь на силу в отношениях со мной. Это приучит меня к тому, что считаться нужно только с силой. Я откликнусь с большей готовностью на ваши инициативы.
Не будьте непоследовательными. Это сбивает меня с толку и заставляет упорнее пытаться во всех случаях оставить последнее слово за собой.
Не давайте обещаний, которых вы не можете выполнить, это поколеблет мою веру в вас.
Не поддавайтесь на мои провокации, когда я говорю или делаю что-то только для того, чтобы просто расстроить вас, а то затем я попытаюсь достичь еще больших «побед».
Не заставляйте меня чувствовать себя младше, чем я есть на самом деле. Я отыграюсь на вас за это, став «плаксой» и «нытиком».
Не делайте для меня и за меня то, что я в состоянии сделать для себя сам. Я могу продолжать использовать вас в качестве прислуги.
Не поправляйте меня в присутствии посторонних людей. Я обращу гораздо больше внимания на ваше замечание, если скажете мне все спокойно, с глазу на глаз.
Не пытайтесь обсуждать мое поведение в самый разгар конфликта. По некоторым объективным причинам мой слух притупляется в это время, а мое желание сотрудничать с вами становится намного слабее. Будет нормально, если вы предпримете определенные шаги, но поговорите со мной об этом несколько позднее.
Не заставляйте меня чувствовать, что мои поступки — смертный грех. Я должен научиться делать ошибки, не ощущая, что я ни на что не годен.
Не придирайтесь ко мне и не ворчите на меня. Если вы будете это делать, я буду вынужден защищаться, притворяясь глухим.
Не требуйте от меня объяснений, зачем я это сделал. Я иногда и сам не знаю, почему поступаю так, а не иначе.
Не подвергайте слишком большому испытанию мою честность. Будучи запуган, я легко превращаюсь в лжеца.
Не забывайте, что я люблю экспериментировать. Таким образом я познаю мир, поэтому, пожалуйста, смиритесь с этим.
Не защищайте меня от последствий собственных ошибок. Я учусь на личном опыте.
Никогда даже не намекайте, что вы совершенны и непогрешимы. Это дает мне ощущение тщетности попыток сравниться с вами.
Не беспокойтесь, что мы проводим вместе слишком мало времени. Значение имеет то, как мы его проводим.
Пусть мои страхи и опасения не вызывают у вас беспокойство, иначе я буду бояться еще больше. Покажите мне, что такое мужество.
Не забывайте, что я не могу успешно развиваться без понимания и одобрения, но похвала, когда она честно заслужена, иногда все же забывается. А нагоняй, кажется, никогда.
Относитесь ко мне так же, как вы относитесь к своим друзьям. Тогда я тоже стану вашим другом. Запомните, что я учусь больше подражая.
И кроме того, я вас люблю. Пожалуйста, отвечайте мне также любовью!
Студенты уже заполнили аудиторию и ждали начала лекции. Вот появился преподаватель и выставил на стол большую стеклянную банку, что многих удивило:
— Сегодня я хотел бы поговорить с вами о жизни, что вы можете сказать об этой банке?
— Ну, она пустая, — сказал кто-то.
— Совершенно верно,- подтвердил преподаватель, затем он достал из-под стола мешок с крупными камнями и начал укладывать их в банку до тех пор, пока они не заполнили ее до самого верха, — А теперь что вы можете сказать об этой банке?
— Ну, а теперь банка полная! — опять сказал кто-то из студентов.
Преподаватель достал еще один пакет с горохом, и начал засыпать его в банку. Горох начал заполнять пространство между камнями:
— А теперь?
— Теперь банка полная!!! — начали вторить студенты. Тогда преподаватель достал пакет с песком, и начал засыпать его в банку, спустя какое-то время в банке не осталось свободного пространства.
— А вот теперь банка полна! — сказал он. — Сейчас я буду объяснять вам, что произошло. Банка — это наша жизнь, камни — это самые важные вещи в нашей жизни, это наша семья, это наши дети, наши любимые, все то, что имеет для нас огромное значение; горох — это те вещи, которые не так значимы для нас, это может быть дорогой костюм или машина и т.д.; а песок — это все самое мелкое и не значительное в нашей жизни, все те мелкие проблемы, которые сопровождают нас на протяжении все нашей жизни; так вот, если бы я сначала засыпал в банку песок, то в нее бы уже нельзя было поместить ни горох, ни камни, поэтому никогда не позволяйте различного рода мелочам заполнять вашу жизнь, закрывая вам глаза на более важные вещи. У меня все, лекция окончена.
| Взаимодействие с родителями | Взаимоотношения с родителями |
| Многие дети, особенно подростки, сталкиваются с проблемами разрыва поколений. Родители хотят защитить своих детей от вреда и иногда заходят слишком далеко. На мой взгляд, чрезмерная осторожность — не лучший метод обучения, потому что каждый должен принимать самостоятельные решения и учиться на собственных ошибках.Непонимание часто возникает из-за конфликта поколений, взрослые иногда не понимают новых тенденций и духа времени, поэтому относятся к своим детям слишком строго. | Многие дети, особенно подростки, сталкиваются с проблемой отцов и детей. Родители, желая уберечь своего ребенка от беды, иногда перегибают палку. По-моему, чрезмерная опека не самый лучший способ воспитания, так как каждый должен принимать решения самостоятельно, и учиться на своих ошибках. Часто возникает недопонимание из-за поколения поколений, взрослые иногда не понимают новые тенденции и веяния времени, поэтому, бывают, слишком строги к своим детям. |
| На мой взгляд, лучший вариант — это либеральное взаимодействие между родителями и их детьми. Общение очень важно во взаимодействии. Умение просить совета, обсуждать проблемы, находить компромисс — ценные качества любой семьи. Однако должны быть определенные правила и даже запреты, ведь ребенок должен знать, что жизнь не так проста и не всегда есть возможность получить желаемое без всяких усилий. | На мой взгляд, самый лучший вариант — это либеральные отношения между родителями и детьми.Во взаимоотношениях очень важно общение. Умение попросить совета, обсудить волнующие проблемы, найти компромисс — ценные качества любой семьи. Не так проста, как поступать, не так проста. |
| Я родился, когда мои родители были совсем маленькими, может быть, благодаря этому они всегда меня понимали, и я старался их понять. Они мне всегда помогают, в любое время могу обратиться за советом и каждый день делюсь с ними своими впечатлениями.Думаю, они не только мои родители, но и мои наставники и самые близкие друзья. Иногда у нас бывают разногласия, в такие моменты я стараюсь уступить, потому что они еще старше и опытнее, поэтому много знали. Я очень люблю и уважаю своих родителей и считаю, что они воспитали хорошего человека. | Я родилась, когда мои родители были очень молоды, может, поэтому они всегда меня понимали, а я старалась их понимать. Они всегда мне помогают, я могу в любую минуту обратиться за советом, и каждый день делюсь с ними своими впечатлениями.Я считаю, что они не только мои родители, но мои наставники и самые близкие друзья. Иногда у нас бывают разногласия, в такие минуты я стараюсь уступить, так как все же они старше и опытней, значит, знают больше. Я очень люблю и уважаю своих родителей, я думаю, они воспитали хорошего человека. |
| Родители и дети | Родители и дети |
| Нельзя отрицать, что родители — самые важные люди в детской жизни. Более того, они первые, к кому обращаются в любой сложной ситуации. Следует подчеркнуть, что лучшие качества, которыми должен обладать каждый хороший родитель, — это любовь, поддержка и жертва.Наряду с этими качествами между этими двумя поколениями всегда должно быть понимание. | Нельзя отрицать, что являются самыми значимыми людьми в жизни детей. Кроме того, это первые люди, к которому можно обратиться в любой неприятной ситуации. Следует подчеркнуть, что лучшие качества, должен обладать каждый хороший родитель это любовь, поддержка и жертвенность. Наряду с этим качествомми между этими двумя поколениями всегда должно существовать понимание. |
| Это правда, что дети и взрослые иногда ссорятся, потому что они люди разных миров.Эта проблема возникла еще со времен существования семей. У каждого нового поколения свои взгляды и стремления. Единственное, чего родители желают своим потомкам, — это счастья, хотя дети иногда этого не видят. | Верно, что дети и взрослые иногда ссорятся, так как они люди разных миров. Эта проблема существует со времен сотворения семьи. У каждого нового поколения свое видение и мечты. Единственное, чего родители желают своим детям это счастье, хотя те не всегда это понимают. |
| Самый тяжелый возраст, на мой взгляд, — подростковый. На этом этапе дети становятся грубыми, асоциальными, замкнутыми, и родителям сложно к ним подойти. У каждого подростка есть проблема с дисциплиной, которую трудно решить даже опытным родителям. Что могут сделать родители в такой ситуации, так это стать более терпеливыми и внимательными. Как бы странно это ни звучало, на этом этапе очень важна оценка. Детей следует хвалить и благодарить даже за незначительные добрые дела.Позже они признают свои ошибки и исправят их. | Самый трудный возраст, на мой взгляд, подростковый. На этом этапе дети становятся грубыми, замкнутыми, необщительными и родителями сложно к ним подойти подход. У каждого подростка есть дисциплинарные проблемы, которые даже опытным родителям подчас трудно разрешить. Единственное, что родители могут сделать в такой ситуации, это набраться терпения и понимания. Как ни странно это звучит, но понимание на данном этапе очень важно. Детей нужно поощрять и благодарить даже за незначительное проявление добрых побуждений.В дальнейшем они поймут свои ошибки и исправят их. |
| На мой взгляд, ответственные взрослые воспитывают ответственных детей, беззаботные и ленивые родители воспитывают безответственных детей. В моем эссе есть лишь несколько положительных качеств, касающихся обоих поколений. Однако я уверен, что его следует продлить, поскольку и взрослые, и дети должны делать все возможное для улучшения отношений. | На мой взгляд, ответственные взрослые воспитывают ответственных детей, беззаботные и ленивые родители воспитывают безответственных детей.В этом списке нескольких положительных качеств, показываемых как одного из поколений. Тем не менее, я уверена, что его можно расширить, так как и дети делают все возможное, чтобы достичь гармоничных отношений. |
Поиск по сайту