Превышение самообороны статья ук рф 114: УК РФ Статья 114. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление 

Необоснованное признание судом в действиях лица состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, повлекло отмену приговора. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25 ноября 2013 г. N 33-Д13-6 (Извлечение) — Верховный Суд Российской Федерации

           3. Необоснованное признание судом в действиях
         лица состава преступления, предусмотренного ч. 1
             ст. 114 УК РФ, повлекло отмену приговора

                   Определение Судебной коллегии
               по уголовным делам Верховного Суда РФ
                  от 25 ноября 2013 г. N 33-Д13-6

                           (Извлечение)


     По приговору  Бокситогорского  городского  суда  Ленинградской
области  от  22  августа  2012 г.  (оставлен  без  изменения  судом
кассационной инстанции) С. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ.
     Постановлением президиума Ленинградского областного суда от 23
апреля 2013 г. состоявшиеся по делу  судебные  решения  изменены  и
действия С. переквалифицированы на ч. 1 ст. 114  УК  РФ,  наказание
изменено,  и  в  связи  с  отбытием  наказания  он  из-под   стражи
освобожден.
     С. признан виновным (с учетом внесенных в приговор  изменений)
за то, что в ходе конфликта умышленно причинил тяжкий вред здоровью
потерпевшего П., превысив при  этом  пределы  необходимой  обороны,
поскольку от полученных телесных повреждений,  опасных  для  жизни,
тот скончался.
     В надзорной жалобе защитник осужденного  просил  постановление
президиума  суда  в  части  признания  С.  виновным  в   совершении
преступления,  предусмотренного  ч. 1  ст. 114  УК  РФ,   отменить,
производство по делу прекратить  за  отсутствием  в  его  действиях
состава  преступления,   поскольку   С.   находился   в   состоянии
необходимой обороны, а потому причинение им тяжкого вреда  здоровью
нападавшего, повлекшего по неосторожности его смерть, преступлением
не является.
     Судебная коллегия по уголовным делам  Верховного  Суда  РФ  25
ноября 2013 г. состоявшиеся по делу судебные  решения  отменила  по
следующим основаниям.
     Согласно  ч. 1  ст. 37  УК  РФ   не   является   преступлением
причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой  обороны,
т. е. при защите личности и  прав  обороняющегося  или  других лиц,
охраняемых  законом   интересов   общества   или   государства   от
общественно опасного посягательства, если это  посягательство  было
сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или  другого
лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
     По смыслу данной нормы  уголовного  закона,  разъясненному,  в
частности, в пп. 2, 10 и 11 постановления Пленума  Верховного  Суда
РФ   от   27   сентября   2012 г.   N 19    "О применении    судами
законодательства о  необходимой  обороне  и  причинении  вреда  при
задержании лица, совершившего  преступление",  общественно  опасное
посягательство,  сопряженное  с   насилием,   опасным   для   жизни
обороняющегося или другого лица, представляет собой деяние, которое
в момент его совершения  создавало  реальную  опасность  для  жизни
обороняющегося или другого лица. О  наличии  такого  посягательства
могут свидетельствовать, в частности:  причинение  вреда  здоровью,
создающего реальную угрозу для  жизни  обороняющегося  или  другого
лица, применение способа посягательства, создающего реальную угрозу
для жизни обороняющегося или другого лица.
     При   защите   от   общественно    опасного    посягательства,
сопряженного с  насилием,  опасным  для  жизни  обороняющегося  или
другого лица, либо с  непосредственной  угрозой  применения  такого
насилия (ч. 1 ст. 37 УК РФ), обороняющееся  лицо  вправе  причинить
любой по характеру и объему вред посягающему лицу.
     Таким образом, действия оборонявшегося могут расцениваться как
превышение пределов необходимой обороны лишь  в  случае,  когда  по
делу будет установлено, что оборонявшийся  прибегнул  к  защите  от
посягательства,  указанного  в  ч. 2  ст. 37   УК   РФ,  т. е.   от
посягательства, не  сопряженного  с  насилием,  опасным  для  жизни
обороняющегося или другого лица, либо  с  непосредственной  угрозой
применения  насилия,  такими  способами  и  средствами,  применение
которых явно не вызывалось характером и опасностью  посягательства,
и без необходимости  умышленно  причинил  посягавшему  тяжкий  вред
здоровью или смерть.
     Указанные положения уголовного закона  не  учтены  судами  при
рассмотрении дела.
     Так,  рассмотрев  надзорную  жалобу   защитника   осужденного,
президиум суда признал  необоснованным  вывод  суда  об  отсутствии
посягательства на С.
     В постановлении президиума суда подробно  приведены  показания
осужденного и свидетеля О., из которых следует,  что  конфликт  был
спровоцирован потерпевшим П., вместе с которым находились двое  его
знакомых. Чтобы избежать конфликта, они (С. и О.) ушли, но их стали
преследовать все трое с палками в руках. В  этот  момент  О.  успел
позвонить жене и попросить ее вызвать полицию в связи с тем, что их
преследуют и могут убить. Нападавшие догнали их  и  стали  наносить
удары палками, в ответ  на  эти  действия,  желая  отразить  удары,
наносимые П., осужденный подобрал  другую  палку,  которую  выронил
один из друзей потерпевшего, и стал защищаться ею, нанося удары П.
     Приведенные  показания  признаны  судом  надзорной   инстанции
достоверными и соответствующими другим доказательствам - заключению
судебно-медицинского эксперта о количестве и  локализации  телесных
повреждений  у  погибшего   П.,   заключению   судебно-медицинского
эксперта и показаниям  эксперта  о  наличии  на  теле  С.  телесных
повреждений, характерных для самообороны.
     При этом президиум суда, признавая, что данные  доказательства
не получили надлежащей  правовой  оценки  со  стороны  суда  первой
инстанции, пришел к выводу о том, что они подтверждают доводы С.  о
совершении на него и  О.  общественно  опасного  посягательства  со
стороны  П.  и  в  обоснование  этого  вывода  указал  на  то,  что
нападавшие на С. и О. были вооружены деревянными брусками, имевшими
значительные габариты, количество нападавших (3 человека) превышало
количество оборонявшихся (2 человека), тогда как последние не имели
при  себе  каких-либо  предметов  для  использования  при   защите,
обороняясь  лишь  брусками,   отобранными   у   нападавших,   между
нападением со  стороны  П.  и  действиями  С.  по  отражению  этого
нападения не было разрыва во времени, а обнаруженные у С.  телесные
повреждения свидетельствуют о применении к нему насилия со  стороны
потерпевшего.
     Совершенное на С.  и  О.  общественно  опасное  посягательство
расценено президиумом суда  как  представляющее  опасность  для  их
жизни  и  здоровья.  Как  отмечено  в  постановлении,  подвергшиеся
нападению, они воспринимали угрозу их жизни  и  здоровью  реальной,
что подтверждается телефонным звонком О. супруге с  целью  привлечь
органы полиции к защите от нападавших.
     Таким  образом,  президиум  суда   фактически   признал,   что
общественно опасное посягательство со стороны П. было  сопряжено  с
насилием, опасным для жизни обороняющегося  С., при  котором  закон
(ч. 1  ст. 37  УК  РФ)  предоставляет   обороняющемуся   право   на
причинение посягающему лицу любого вреда.
     Однако вопреки этому выводу президиум суда  принял  решение  о
наличии в действиях С. признаков  превышения  пределов  необходимой
обороны, указав, что избранный С. способ отражения  нападения  явно
не был вызван характером и опасностью посягательства.
     Между тем признанные судом  надзорной  инстанции  достоверными
показания осужденного свидетельствуют о совершении  на  него  и  О.
потерпевшим совместно с его знакомыми опасного для жизни нападения,
защищаясь от которого, С. применил в отношении П. такое же  орудие,
как и потерпевший.
     При данных  обстоятельствах  вывод  президиума  суда  о  явном
несоответствии способа отражения нападения  характеру  и  опасности
посягательства, о наличии  в  действиях  С.  состава  преступления,
предусмотренного ч. 1 ст. 114 УК РФ, не обоснован.
     Таким образом, в  связи  с  тем  что  осужденный  находился  в
состоянии  необходимой  обороны,   защищаясь   от   посягательства,
опасного для  его  жизни,  причинение  им  тяжкого  вреда  здоровью
нападавшего П., повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, в
силу ч. 1 ст. 37 УК РФ не является преступлением. Судебная коллегия
по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор суда  и  последующие
судебные решения отменила, уголовное дело прекратила за отсутствием
в действиях С. состава преступления.
     За С. признано право на реабилитацию.


                           _____________

Статья 114 УК РФ 2016-2021. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление . ЮрИнспекция

Приговор отменен и дело прекращено в связи с отсутствием в действиях лица превышения пределов необходимой обороны (Извлечение) — Верховный Суд Российской Федерации

 



           2. Приговор отменен и дело прекращено в связи
             с отсутствием в действиях лица превышения
                   пределов необходимой обороны

                       (И з в л е ч е н и е)


     По   приговору    Советского   районного   суда  г.  Астрахани
от 9 января 2002 г.  Колякин осужден по ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 114
УК РФ.
     Он признан  виновным  в  убийстве  Дахмардаева  и   умышленном
причинении   тяжкого   вреда  здоровью  Тенишеву,  совершенных  при
превышении   пределов    необходимой    обороны    при    следующих
обстоятельствах.
     16 марта 2001 г.  около  23 час.  на  ул. Адмирала  Нахимова в
г. Астрахани   Тенишев   и   Дахмардаев   находились   в  состоянии
алкогольного  опьянения.  Заметив  проходившего  мимо   незнакомого
Колякина,  Дахмардаев  предложил  Тенишеву его ограбить.  Тенишев и
Дахмардаев зашли вслед за Колякиным в подъезд дома.  Колякин присел
на  корточки  в  тамбуре  и  закурил.  Дахмардаев  подошел к нему и
попытался снять с его руки кольцо и часы.  Оказавшего сопротивление
Колякина  он  стал  бить руками и ногами по лицу.  Видя,  что между
Колякиным и Дахмардаевым происходит драка,  Тенишев  замахнулся  на
Колякина  кулаком.  Тогда  Колякин,  пресекая  преступные  действия
нападающих и осознавая,  что  явно  превышает  пределы  необходимой
обороны  и  его  оборонительные действия не соответствуют действиям
нападающих,  имевшимся у него в  куртке  складным  ножом  умышленно
нанес  удары Дахмардаеву в живот,  чем причинил ему ножевое ранение
брюшной полости,  повлекшее его смерть,  а Тенишеву - в голову и  в
живот,  в  результате  чего  причинил  ему  ножевое ранение паховой
области, соответствующее тяжкому вреду здоровью.
     Судебная коллегия  по уголовным делам Астраханского областного
суда приговор оставила без изменения.
     Заместитель Председателя   Верховного   Суда   РФ  в  протесте
поставил вопрос об отмене судебных решений и  прекращении  дела  за
отсутствием в действиях Колякина состава преступления.
     Президиум Астраханского областного суда  16  октября  2002  г.
протест удовлетворил, указав следующее.
     В обоснование своего решения о виновности Колякина в  убийстве
Дахмардаева   и   умышленном   причинении  тяжкого  вреда  здоровью
Тенишеву,  совершенных при превышении пределов необходимой обороны,
суд   сослался  на  показания  осужденного  Колякина,  потерпевшего
Тенишева,   законного    представителя    потерпевшего    Тенишева,
представителя потерпевшего Дахмардаева, свидетеля Колякиной, данные
протоколов осмотра места происшествия,  следственного эксперимента,
выемки вещей, заключения экспертов, рапорты сотрудников милиции.
     Однако анализ этих доказательств не дает  основания  прийти  к
выводу о наличии в действиях Колякина уголовно наказуемого деяния.
     Частью 1 ст. 108 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность
за   убийство,  совершенное  при  превышении  пределов  необходимой
обороны.  В  ч.  1  ст.  114  УК  РФ   речь   идет   об   уголовной
ответственности  за  умышленное  причинение тяжкого вреда здоровью,
совершенное при превышении пределов необходимой обороны.
     Однако, как   свидетельствуют   материалы  дела,  в  действиях
Колякина отсутствуют данные составы преступлений.
     Как показал  Колякин  в  судебном заседании,  16 марта 2001 г.
около 23 час.  в подъезде его дома  два  парня  сбили  его  с  ног,
пытались  сорвать  с его руки перстень и часы и продолжали избивать
руками и ногами по телу и лицу.  Он с целью самозащиты  вытащил  из
кармана складной нож и стал им отмахиваться,  опираясь другой рукой
о пол. Специально удары ножом он не наносил, но в ходе самообороны,
когда размахивал ножом,  почувствовал, что задевает их. После этого
парни убежали.
     Потерпевший Тенишев  в  судебном заседании показал,  что они с
Дахмардаевым на улице  увидели  Колякина,  и  Дахмардаев  предложил
ограбить  последнего,  в  частности,  снять  с него кроссовки.  Он,
Тенишев,  зашел в подъезд,  где в  тамбуре  сидел  Колякин,  прошел
вперед,  и,  услышав  шум  и  вскрик Дахмардаева,  с целью защитить
друга,  замахнулся на Колякина  кулаком,  после  чего  почувствовал
удары в пах, в голову и убежал.
     Как пояснила свидетель Колякина,  она обнаружила  своего  мужа
внизу  в  тамбуре  подъезда лежащим на полу.  Вместе с соседкой они
подняли его и привели домой.  Там она увидела в руке мужа  нож.  Он
рассказал,  что  на него в подъезде напали ребята,  стали избивать,
хотели ограбить, защищаясь, он отмахивался ножом.
     Согласно заключениям   судебно-медицинских  экспертов,  смерть
Дахмардаева наступила от острой кровопотери вследствие проникающего
колото-резаного   ранения   передней   брюшной   стенки   справа  с
повреждением тонкого  кишечника  и  подвздошной  вены;  у  Тенишева
обнаружено    повреждение   -   проникающая   в   брюшную   полость
колото-резаная  рана  левой  паховой  области,  -  признанное   как
повлекшее тяжкий вред здоровью.
     У Колякина,  по  заключению   судебно-медицинского   эксперта,
имелись  повреждения:  кровоподтек  левого  глаза и кровоизлияние в
слизистую  губ,  которые  причинены  твердым  тупым   предметом   с
ограниченной поверхностью.
     Как видно из протокола следственного эксперимента,  осужденный
воспроизвел  события,  происшедшие  16  марта  2001  г.  По  мнению
специалиста,  участвовавшего  в  следственном  действии,   телесные
повреждения,  обнаруженные  у  потерпевших,  могли образоваться при
действиях, указанных Колякиным,  т. е. при размахивании ножом, сидя
на полу.
     Суд в приговоре указал,  что Колякин  действовал  в  состоянии
необходимой обороны,  но превысил ее пределы.  На него напали двое.
Колякин,  находившийся в состоянии алкогольного опьянения,  не имел
возможности  встать на ноги,  нападавшие стояли над ним.  Поскольку
соотношение сил нападавших и оборонявшегося было неравным,  Колякин
применил нож, осознавая, что в его руках находится именно нож, а не
какой-либо  иной  предмет,  у  потерпевших  никаких  предметов   не
имелось.  Установлено,  что  Дахмардаев  хотел  похитить имущество,
принадлежавшее   Колякину.   Факт   нанесения   Колякину   телесных
повреждений  подтверждается заключением эксперта,  показаниями жены
осужденного.  Как считал суд,  в данной ситуации Колякин, имея цель
пресечь  преступные  действия нападающих,  не используя возможности
избрать иной,  менее опасный способ защиты  и  осознавая,  что  его
действия  явно  не  соответствуют  действиям нападавших,  умышленно
причинил тяжкий вред здоровью Тенишева и смерть Дахмардаеву.
     Такой вывод  суда исходя из обстановки,  в которой происходили
указанные действия, ошибочен.
     В соответствии  со  ст.  37  УК  РФ  не является преступлением
причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой  обороны,
т. е. при  защите  личности  и  прав обороняющегося или других лиц,
охраняемых  законом   интересов   общества   или   государства   от
общественно  опасного посягательства,  если это посягательство было
сопряжено с насилием,  опасным для жизни обороняющегося или другого
лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
     Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица. Это
право принадлежит им независимо от возможности избежать общественно
опасного посягательства или обратиться за помощью  к  другим  лицам
или органам власти.
     Кроме того,  по смыслу закона,  решая  вопрос  о  наличии  или
отсутствии   признаков  превышения  пределов  необходимой  обороны,
следует учитывать не только соответствие или несоответствие средств
защиты   и   нападения,   но   и   характер  опасности,  угрожавшей
оборонявшемуся, его силы и возможности по отражению посягательства,
а также все иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное
соотношение  сил  посягавшего  и  защищавшегося.   При   совершении
посягательства  группой лиц обороняющийся вправе применить к любому
из нападавших такие меры защиты,  которые определяются опасностью и
характером действий всей группы.
     Усмотрев в действиях Колякина превышение пределов  необходимой
обороны,   суд   не  дал  оценки  характеру  опасности,  угрожавшей
Колякину,  интенсивности нападения и,  кроме того,  обстановке, при
которой оно было совершено.
     Вывод суда о превышении Колякиным пределов необходимой обороны
противоречит имеющимся по делу доказательствам.
     Исходя из изложенного следует признать,  что действия Колякина
соответствовали   характеру   и   степени   общественной  опасности
посягательства,  так как его жизни  и  здоровью  угрожала  реальная
опасность со стороны Дахмардаева и Тенишева.  Следовательно, нельзя
признать обоснованным осуждение Колякина за убийство Дахмардаева  и
умышленное   причинение   тяжкого   вреда   здоровью  Тенишеву  при
превышении пределов необходимой обороны,  а потому дело в отношении
него  подлежит  прекращению  за отсутствием в его действиях состава
преступления.


                           ____________

Статья 114 УК РФ. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление

Что такое необходимая оборона

Под необходимой самообороной подразумеваются меры или комплекс мер применяемых личностью и направленных на пресечение противоправных действий, защиту своей жизни, здоровья и имущества, а также жизни и здоровья родственников и близких людей.

Этим правом обладает любой гражданин, причем дается это право ему с рождения и гарантируется Конституцией Российской Федерации на протяжении всей его жизни.

Комментарий юриста:в соответствии со статьей 37 УК РФ причинение вреда напавшему лицу не считается преступлением и не влечет за собой уголовного преследования.

Но везде, где есть права, есть и ограничения на применение этих прав, дабы избежать злоупотребления. Для того чтобы у человека появилось право на самооборону, нужна явственная угроза.

Возможно, Вас заинтересует статья о самообороне по системе А. Кадочникова. А о том, какое оружие самообороны можно использовать без лицензии читайте здесь.

Пример: Мужчина идет по темной улице, проходит мимо скамейки, на которой сидят двое молодых парней, один из которых кричит: «Еще раз увидим тебя, голову оторвем», но парни не предпринимают больше никаких действий, не встают со скамейки, не лезут в карманы.

Есть угроза? Есть. Но нет реального нападения, а вот если эти двое заступили мужчине дорогу и стали угрожать ножом – тогда угроза вполне реальна, а значит, у мужчины появилось бы право на необходимую самооборону.

Допустимые пределы самообороны: что это такое?

Из самой формулировки данного словосочетания становится ясно, что при обороне от преступного нападения, обороняющийся должен соблюдать определенные пределы, выходить за которые категорически запрещается. Так что это за пределы, и кто их устанавливает? Дело в том, что фактически, никакие правила самообороны (на законодательном уровне, по крайней мере) не прописаны. Так, как можно нарушить или превысить то, что нигде не зафиксировано?

Все намного проще, т.к. в уголовном законодательстве предусмотрено правило, согласно которому, самооборона должна соответствовать нападению (или угрозе нападения). Но это совсем не означает, что если на вас нападают с ножом, то вы, при самообороне также должны использовать нож. Ниже мы рассмотрим главные особенности необходимой самообороны в различных ее проявлениях.

Особенность 1. Соразмерность обороны с нападением

Самую типичную ситуацию можно объяснить на простом примере: на человека нападают с палкой, а он в ответ стреляет по посягающему на свою безопасность лицу, из травматического (или куда хуже, боевого) пистолета. Естественно, что человек с пистолетом вовсе мог и не стрелять по нападавшему, а просто произвести выстрел в воздух. На лицо факт превышения необходимой обороны, и как следствие уголовное дело по вышеуказанной ст. 114 УК РФ.

Особенность 2. Объект нападения

При оценке ситуации, когда речь идет о превышении пределов необходимой самообороны, пристальное внимание уделяется физическим и психологическим возможностям первичной жертвы. Т.е. если человек ограничен в физических возможностях (степень инвалидности, временные увечья или травмы), то в таких случаях максимальные пределы немного (либо намного) завышаются. Но это совсем не допускает совершение такими людьми преступлений в умышленном порядке.

Особенность 3. Угрожают или нападают: есть разница?

Крайне неоднозначные мнения бытуют именно по этому поводу, т.к. законодатель считает эти два понятия совершенно равными. Т.е. нет никакой разницы, на вас нападают, или только угрожают нападением. Получается, вы имеете право предпринимать меры, сразу же после того, как усмотрели в речах или действиях злоумышленника угрозу вашей жизни и здоровью.

Но как именно каждый конкретный человек оценивает эту самую угрозу, до сих пор непонятно. Ведь вполне может случиться так, что вам просто покажется факт угрозы, и поэтому можно, как говориться наломать дров.

С другой стороны, глупо стоять и дожидаться, когда на вас нападут первыми, т.к. у злоумышленника, скорее всего, может оказаться оружие. Именно по этому, данная особенность вызывает особенно много спорных ситуаций.

Что является превышением самообороны

Так что же тогда является превышением мер самообороны? Превышением допустимой самообороны является явно излишнее причинение повреждений и физических страданий напавшему лицу, не соответствовавшее степени угрозы.

В идеале оборона от посягательства должна быть равноценной степени угрозы.

Пример: Гражданин К. возвращался вечером домой, в арке к нему подскочил преступник и, выхватив нож, потребовал деньги. Гражданин К. владеющий вольной борьбой, применив свои умения, заломил руку преступника и выбил нож.

Это яркий пример обоснованной обороны, но если гражданин К. поднимет нож, и ударит им преступника – это уже явное превышение пределов необходимой самообороны и сие действие может повлечь за собой ответственность по ст. 114 или 108 УК РФ. В зависимости от того, какой вред будет причинен напавшему лицу.

Еще один пример: в парке на девушку нападает крупный мужчина, но девушка, подняв с земли увесистую палку, ударила мужчину по голове, вследствие чего преступник потерял сознание.

Все, на этом пределы разрешенной обороны окончились, и если эта девушка ударит поверженного врага еще раз, дабы проучить посильнее, то это будет явное превышение мер самообороны.

Превышение пределов необходимой обороны

Каждый человек имеет право защищать себя. Но на практике с возможностью обороняться от посягательства на жизнь и здоровье связаны также определённые ограничения и обязанности.

Бывают ситуации, когда пределы самообороны признаются превышенными. В этом случае человеку придётся ответить за собственные действия. Как определяют пределы допустимой самообороны и какова ответственность за их превышение разберёмся в этой статье.

Существует ли статья в УК РФ?

Уголовный кодекс РФ не содержит конкретной статьи, по которой квалифицируется превышение допустимых пределов самообороны. Поэтому в каждой конкретной ситуации для квалификации применяются нормы уголовного права, которых требует степень повреждений, нанесённых в процессе самообороны. Убийство, совершённое при превышении пределов необходимой самообороны Самый серьёзный случай превышения мер самообороны связан с убийством нападавшего.

В этом случае оборонявшийся человек из потерпевшего превратится в обвиняемого. Его действия будут квалифицироваться по статье 108 УК РФ. Наказанием могут быть исправительные работы, ограничение и лишение свободы до 2 лет.

Причинение вреда здоровью (тяжкого или средней тяжести) при самообороне Наиболее часто превышение самообороны приводит к нанесению побоев и иному вреду здоровью человека.

ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ: Оформление наследства на квартиру по завещанию у нотариуса

114 статья УК РФ (превышение самообороны и причинение вреда здоровью)

Если допустить превышение самообороны, статья предполагает ответственность в виде ограничения свободы или обременение принудительными работами. Достаточно нападающего или агрессора просто нейтрализовать, чтобы оказать приемлемое по закону сопротивление. Еще есть наказание за превышение самообороны в виде лишения свободы на определенный срок.

Оглавление Допустимой самообороной, озвученной в ст. 114 УК РФ, считаются предпринятые действия на защиту собственной жизни, персоны, либо своего имущества, прав, своих членов семьи, не повлекшие за собой тяжкие последствия в виде сильнейших телесных повреждений. Умышленное убиение посягателя на жизнь классифицируется уже как преступление по уголовному праву.

Неумышленное – по административному, либо гражданскому, в зависимости от складывающихся обстоятельств. Идеальное представление Уголовного Кодекса понятий о том, в чем же состоит норма – это защита себя, равноценная угрозе в такой же степени, исходящей от другого лица.

Для лучшего представления, как определять такое в состоянии аффекта, либо во время возникших рисков, можно рассмотреть один пример. К возвращавшейся с работы молодой женщине подступил грабитель с требованием отдать деньги.

При этом он приставил нож к её горлу.

Гражданка владела навыками вольной борьбы. Применив их, она выбивает нож из рук злоумышленника и успевает схватить нож в свою руку. В данном случае действие не считается, как совершенное при превышении мер обороны.

Здесь регистрироваться её поступок будет как равноценный угрозе. При обстоятельствах уже случившегося нападения на жертву и ранения пострадавшего, последний вправе оказать сопротивление посягателю и по мере своих сил защититься. За это отвечает ч.1 ст. 114 УК РФ, в которой говорится, что наказанием будет назначение:

Ответственность за превышение

За превышение самообороны наступают последствия по статье 114 УК РФ или по статье 108 УК РФ, смотря какой вред, был нанесен нападавшему и остался ли он жив, после самообороны потерпевшего. Хуже всего, когда напавшее лицо погибает в результате оборонительных действий потерпевшего.

Пример: Семейная ссора. Муж хватается за нож, но жена бьет его по голове сковородой. Мужчина падает, но жене это кажется мало, и она наносит еще несколько ударов, причиняя мужу несовместимые с жизнью травмы.

Явное превышение самообороны повлекшее смерть человека. Данную ситуацию регулирует статья 108 УК РФ. Максимальное наказание за подобные действия составляет два года тюрьмы.

Читайте полезную статью о том, как просто получить лицензию на оружие. А из этой статьи Вы узнаете о том, что такое телескопическая складная дубинка для самообороны.

Если же в результате превышения оборонительных мер нападавший был покалечен, то в силу вступает ст. 114 УК РФ. Это наиболее частый вариант развития событий. Максимальные санкции по этой статье предусматривают год заключения.

Мифы о самообороне и ответственность за ее превышение

Инстинкт самосохранения – одно из сильнейших чувств человека.

В момент опасности, подсознание старается всеми силами, на рефлексивном уровне, помочь выжить и защититься любой ценой. Необходимая самооборона регламентируются 37 статьей Уголовного Кодекса РФ. Защита от посягательства на жизнь или здоровье не должна допускать превышения допустимого уровня самообороны.

С юридической точки зрения она рассматривается в двух ключах – мера, необходимая для защиты самого себя и близких, а также крайняя необходимость. Содержание

1. Обороняться можно только аналогичным оружием: ножом от ножа, битой против биты
2. Не существует статьи о превышении пределов необходимой обороны
3. В случае, если нападавший человек остановился и у него отобрали оружие – самооборона заканчивается
4. В случае, если преступник скажет, что хотел лишь напугать – обороняющегося посадят
5. Законодательство запрещает обороняться, пока не нанесен физический ущерб
6. Применять самооборону можно только для защиты собственной жизни: защищать других нельзя
7. Без документов на ношение и хранение оружия им нельзя защищаться
8. В случае, если у одного из группы нападавших нож, обороняться ножом можно только от него
9. Наказание за превышение необходимой обороны
10. Превышение самообороны: 114 статья УК РФ
11. Применять самооборону можно, а задержать преступника нельзя
12. Что такое необходимая оборона?
13. Закон о свободном ношении оружия невозможен, так как каждый сможет нападать и заявлять об акте самообороны
14. Распространенные мифы о самообороне
    Законодательство запрещает обороняться, пока не нанесен физический ущерб
15. Применять самооборону можно только для защиты собственной жизни: защищать других нельзя
16. Обороняться можно только аналогичным оружием: ножом от ножа, битой против биты
17. В случае, если у одного из группы нападавших нож, обороняться ножом можно только от него
18. В случае, если нападавший человек остановился и у него отобрали оружие – самооборона заканчивается
19. Закон о свободном ношении оружия невозможен, так как каждый сможет нападать и заявлять об акте самообороны
20. Применять самооборону можно, а задержать преступника нельзя
21. Не существует статьи о превышении пределов необходимой обороны
22. В случае, если преступник скажет, что хотел лишь напугать – обороняющегося посадят
23. Без документов на ношение и хранение оружия им нельзя защищаться

ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ: Право на наследство после смерти тети

Распространенные мифы о самообороне Существуют самые разнообразные человеческие заблуждения по поводу вопросов самообороны. Далее в статье, вы найдете ответы на самые распространенные мифы о самообороне, оружии и законе.

Превышение самообороны (статья 108, 114 УК РФ)

Конституция РФ предоставляет каждому гражданину нашей страны право на защиту своих интересов, здоровья и жизни. Следовательно, гражданин РФ имеет законные основания давать отпор лицам, ограничивающим или нарушающим его личные права, но делать это он должен в пределах разумного, так как превышение самообороны влечет за собой юридическую ответственность.

Превышение мер допустимой самообороны — всегда крайне запутанная ситуация, требующая вмешательства правозащитника. Здесь и неоднозначность понимания собственно «необходимой обороны», и обилие размытых нормативно-правовых формулировок, и традиционный обвинительный уклон в отношении подобных дел, практикуемый следствием и судом.

Особенно сложна ситуация, когда результатом самообороны становится тяжкий вред здоровью нападавшего или его убийство: боясь ответственности, должностные лица предпочитают суровый приговор для обвиняемого, независимо от реальной меры его вины.

Уголовный Кодекс РФ о необходимой самообороне

Пределы, в которых гражданину дозволено обороняться от нападения, зафиксированы в УК РФ (ст. 37, 39). Страдая неоднозначностью трактовок и ситуаций, эти статьи, тем не менее, допускают освобождение обороняющегося от ответственности.

• Юрисдикция ст. 37 распространяется на граждан все категорий, независимо от владения обвиняемым специальными навыками физического воздействия, и устанавливает освобождение от наказания, если человек оказался перед необходимостью защищать государственные и общественные интересы, свои и/или третьих лиц права и жизнь в условиях, когда действия нападавшего носили характер угрозы или открытого насилия, а времени на принятие объективного взвешенного решения не было (например, если он был разбужен ночью в своем жилище).

• Ст. 39 вводит понятие «крайняя необходимость», снимает статус уголовного преступления в делах о причинении вреда здоровью в определенных случаях и дает трактовку превышения пределов самообороны как несоизмеримость степени исходившей от нападавшего угрозы и нанесенного последнему вреда.

Таким образом, чтобы освободить от уголовной ответственности обороняющегося, необходимо доказать, что в своих действиях он не превысил допускаемые законом пределы — а сделать это очень непросто.

Превышение определенного законом предела в рамках самозащиты или задержания совершившего преступление лица, повлекшее смерть последнего, рассматривается судом отдельно в рамках уголовных дел по ст. 108; причинение здоровью нападавшего тяжкого вреда — по ст. 114.

Особенности применения ст. 114 УК РФ в подобных делах

По данной статье могут привлекаться только лица, достигшие 16-ти лет. При этом процедура предполагает подтверждение:

• вменяемости оборонявшегося на момент расследуемого события;

• тяжести нанесенных им телесных повреждений;

• факта нанесения увечий в результате превышения мер обороны.

• отсутствие умысла в отношении нанесения вреда здоровья нападавшего.

Оценка нанесенного вреда и признаки превышения

Оценка мер защиты не предполагает анализ потенциальной возможности обойтись без причинения нападавшему вреда, позвав помощь. Однако в ходе расследования оцениваются различные субъективные показатели, которые в совокупности могут послужить как завершению судопроизводства в виду признания в действиях обороняющегося отсутствия состава уголовного преступления, так и передачу дела в суд.

Квалификаций действий человека по данным статьям УК РФ потребует проверки и документального подтверждения ряда фактов, в числе которых:

• применение обороняющимся мер, значительно превышающих возможные риски действий потерпевшего;

• общественно-опасные последствия в связи с нанесением нападавшему тяжкого физического вреда или причинением смерти.

При определении соразмерности угрозы и данного угрожавшему отпора обязательно должны учитываться время/место нападения и фактор внезапности. Правомерность самообороны определяется следующими критериями:

• повреждения в результате действия по защите от нападения не получил никто, кроме нападавшего;

• выбранные для обороны действия и средства были соразмерны возникшей угрозе;

• намерения злоумышленника были реальны (независимо от того, дошло ли дело до физического контакта).

В свою очередь признаками превышения самообороны считается отсутствие со стороны злоумышленника угроз применения насилия к физическим лицам (или оснований это предположить) и наличие в сложившихся обстоятельствах возможности для адекватной оценки возможных рисков.

Что говорит судебная практика

Из всего сказанного выше нетрудно сделать вывод о том, что рассмотренные статьи относятся к одним из наиболее спорных в уголовной практике. Основополагающие обстоятельства в подобных делах в значительной мере базируются на субъективных суждениях и пояснениях заинтересованных сторон с учетом имеющейся судебной практики.

Судебная же статистика неумолимо свидетельствует о том, что спорных моментов таких делах очень много, а в случаях со смертельным исходом оправдательные приговоры выносятся буквально в нескольких делах из тысячи — вот почему для положительного исхода дела к нему как можно раньше должен быть привлечен адвокат с компетенциями и опытом решения этого узкоспециализированного вопроса.

Если вы хотите доказать свою невиновность в случившемся при защите от нападающего или, наоборот, хотите добиться, чтобы виновник, прикрывающийся ст. 37, получил заслуженное наказание, обращайтесь к нашим специалистам. Мы поможем восстановить справедливость, используя исключительно законные методы.

Другие статьи по этой теме

114 Статья ук рф (превышение самообороны и причинение вреда здоровью)

Любой человек вправе защитить себя, обороняясь от нападений злоумышленников. И такие права ему даёт 114 статья УК РФ, размещённая в Главе №16 законодательного положения. Защищать можно не только свою жизнь, но также и имущество, близких родных, собственные права и свободы. Главное во всем этом не превышать порог гражданской ответственности – не убить и не покалечить своего противника.

Если допустить превышение самообороны, статья предполагает ответственность в виде ограничения свободы или обременение принудительными работами. Достаточно нападающего или агрессора просто нейтрализовать, чтобы оказать приемлемое по закону сопротивление. Еще есть наказание за превышение самообороны в виде лишения свободы на определенный срок.

Допустимая самооборона по 114 ук рф

Допустимой самообороной, озвученной в ст. 114 УК РФ, считаются предпринятые действия на защиту собственной жизни, персоны, либо своего имущества, прав, своих членов семьи, не повлекшие за собой тяжкие последствия в виде сильнейших телесных повреждений.

Умышленное убиение посягателя на жизнь классифицируется уже как преступление по уголовному праву.

Неумышленное – по административному, либо гражданскому, в зависимости от складывающихся обстоятельств.

Идеальное представление Уголовного Кодекса понятий о том, в чем же состоит норма – это защита себя, равноценная угрозе в такой же степени, исходящей от другого лица. Для лучшего представления, как определять такое в состоянии аффекта, либо во время возникших рисков, можно рассмотреть один пример.

К возвращавшейся с работы молодой женщине подступил грабитель с требованием отдать деньги. При этом он приставил нож к её горлу. Гражданка владела навыками вольной борьбы. Применив их, она выбивает нож из рук злоумышленника и успевает схватить нож в свою руку. В данном случае действие не считается, как совершенное при превышении мер обороны. Здесь регистрироваться её поступок будет как равноценный угрозе.

При обстоятельствах уже случившегося нападения на жертву и ранения пострадавшего, последний вправе оказать сопротивление посягателю и по мере своих сил защититься. Здесь уровень агрессивности его действий будут выясняться по характеру последствий, был ли причинен тяжкий вред.

Превышение пределов необходимой обороны

О самом превышении пределов необходимой обороны статья УК РФ не говорит, но описывает только величину наказаний. За это отвечает ч.1 ст. 114 УК РФ, в которой говорится, что наказанием будет назначение:

• на 1 год (или менее) исправительных, либо принудительных работ;

• на 12 (или меньше) месяцев ограничения свободы;

• на такой же срок – лишения свободы.

Рассмотрим один пример, когда возможно присуждение уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны.

В процессе семейных стычек муж набрасывается с кулаками на жену. Она успевает его ударить по голове чугунной сковородой, уже взрослые дети были этому свидетелями. Мужчина в итоге получил тяжелые травмы, диагностируемые сотрясением мозга, которое пришлось лечить в течение полугода. Суд признал степень тяжести повреждений, как тяжелые.

В случае превышения самообороны, повлекшей смерть, статья УК РФ не оглашает подобных рецидивов. А тем более, несения за это какой-то ответственности. То, что было сделано в целях самозащиты – всегда служит смягчающим обстоятельством. Здесь главное понять, насколько умышленным было нанесение повреждений, которые привели впоследствии к летальному исходу. Рассматривать такую ситуацию, повлекшую смерть, судебная инстанция будет в рамках двух статей – 114 и 108 УК РФ.

Юрист предупредила россиян о запрете покушаться на жизнь квартирных воров: Дом: Среда обитания: Lenta.ru

Адвокат коллегии адвокатов Pen&Paper Александра Харина предупредила россиян о запрете покушаться на жизнь воров, забравшихся в квартиру или проникнувших на участок. Она рассказала об этом РИА Новости.

Юрист посоветовала не выбирать для охраны участка капканы, провода под напряжением, самострелы и другие автоматически срабатывающие устройства, так как они могут сработать при отсутствии угрозы ограбления.

Материалы по теме

00:04 — 15 июля 2020

Ломать и строить

Россияне возненавидели свои квартиры за время карантина. Что не так с жильем в стране?

00:03 — 29 апреля 2020

Харина отметила, что законом запрещено причинять существенный вред здоровью воров, если это превышает пределы необходимой самообороны. По ее словам, даже наличие у вора оружия не всегда станет гарантией правомерности действий. Так, правоохранительные органы и суды впоследствии будут проверять, имелись ли основания опасаться применения оружия преступником.

«Так, если с садового участка некто пытается тайно вынести ваши инструменты либо велосипед, стрельба в него из охотничьего ружья либо натравливание собаки будут квалифицированы как превышение пределов необходимой обороны. Такие действия могут повлечь наказание вплоть до двух лет лишения свободы на основании статей 108, 114 УК РФ», — заверила юрист, добавив, что характер и объем допустимой защиты строго привязан к конкретной ситуации и действиям преступника.

Наказание за причинение смерти по неосторожности (статья 109 УК РФ) составит до двух лет лишения свободы. За причинение тяжкого вреда здоровью (статья 118 УК РФ) полагается до 6 месяцев ареста, напомнила она.

Ранее россиянам дали рекомендации по защите от грабителей. Предотвратить налет или выиграть время помогут хорошие дверные замки и «тревожная кнопка». При нападении нужно немедленно вызвать полицию, назвав причину вызова, адрес и свое имя. Жители первых этажей или частных домов должны попытаться покинуть помещение через окно или запасной выход.

Истории без цензуры и запретов — в «Ленте дна» в Telegram

ОЦЕНКА «НЕОБХОДИМОСТИ» КИБЕР-АТАКИ В ЦЕЛЯХ ПРЕДУПРЕЖДАЮЩЕЙ САМОЗАЩИТЫ

Введение

Поскольку перспектива международной кибервойны становится все более вероятной — , и по мере роста числа кибератак многих форм – ученые уделили много внимания тому, может ли государство и когда законно защищать себя силой в ожидании кибератаки. Широкие кибероперации против Эстонии в 2007 году и кибероперация Stuxnet 2010 года против ядерных центрифуг Ирана — наиболее известные из того, что может превратиться в длинную череду операций кибервойны.В Соединенных Штатах военные руководители в последние годы предупреждали о необходимости защиты от «кибер-Перл-Харбора» или «кибер-9/11». и назвали недавние кибер-вторжения в Управление персонала, Объединенный комитет начальников штабов и Sony «не просто шпионаж из соображений удобства, но и угрозу нашей национальной безопасности». Совсем недавно политическое руководство и руководство национальной безопасности охарактеризовали операции кибершпионажа против Национального комитета Демократической партии в разгар президентских выборов 2016 года как «серьезное дело».. . [что] может разрушить демократию » и, возможно, самая «агрессивная или прямая кампания с целью [когда-либо] вмешательства в наш избирательный процесс».

В соответствии со статьей 51 Устава Организации Объединенных Наций, если государство классифицирует конкретную предполагаемую кибератаку как «вооруженное нападение», это может дать законное право на применение силы в целях упреждающей самообороны. Такое толкование статьи 51 уходит корнями в так называемую доктрину Кэролайн , которая допускает упреждающую самооборону, когда военные действия противника «неизбежны».” Основная посылка о том, что превентивное применение силы оправдано, когда вооруженное нападение противника «неминуемо», хорошо принимается международным сообществом. включая администрацию Обамы и ее недавних предшественников. Действительно, конкретно в киберпространстве администрация Обамы якобы посредством секретной правовой проверки якобы определила, что Соединенные Штаты имеют право наносить упреждающие удары, когда вооруженное нападение неизбежно. Совсем недавно киберстратегия Министерства обороны на 2015 год, «кажется, оставляет открытой дверь для упреждающих кибератак.”

Ученые в целом согласны с тем, что по крайней мере некоторые типы кибератак –, которые приводят к смерти или физическому разрушению в достаточных масштабах –, представляют собой «вооруженное нападение» по Статье 51, оправдывающее упреждающую самооборону. Это требование, однако, необходимо, но не достаточно для упреждающей силы: согласно доктрине Кэролайн , это вооруженное нападение также должно быть «неизбежным».

В этой записке рассматриваются два важных вопроса о требовании неотвратимости, которые в значительной степени не исследованы в академической литературе.Предполагая, что предполагаемая кибератака соответствует требованию статьи 51 о «вооруженном нападении»:

(1) Учитывая, что неизбежность была бы спорным вопросом, если бы государство не могло предвидеть кибератаку, какова вероятность того, что государства могут предвидеть такую ​​атаку, и отличается ли это в зависимости от типа кибератаки?

(2) Если государство может предвидеть атаку, как оно может оценить, неизбежна ли кибератака, а когда нет?

В Записке делается вывод о том, что потенциальные кибератаки действительно могут быть обнаружены задолго до того, как злоумышленник выполнит код: чем больше вероятность того, что кибератака будет представлять собой «вооруженную атаку», тем более вероятно, что она будет обнаружена.В Примечании также содержатся соображения по определению того, когда, вероятно, закроется «последнее возможное окно» для остановки предполагаемой кибератаки — или оно уже прошло.

Одним из свидетельств важности этой темы является то, что, подобно единоличной власти президента США по принятию решений о применении ядерного оружия, администрация Обамы определила, что только президент может отдать приказ о кибератаке, включая упреждающие атаки. Представители администрации определили, что кибероружие настолько потенциально разрушительно, что, как и ядерное оружие, его следует применять только по прямому приказу главнокомандующего.Очевидно, что решение о том, начинать ли войну, всегда вызывает серьезную озабоченность, но это особенно серьезно в контексте киберпространства. Дополнительная причина, по которой упреждающие действия особенно важны в контексте кибервойны, заключается в том, что, хотя это выходит за рамки данной записки, некоторые утверждают, что есть «множество признаков» того, что стратегия сдерживания не сработала, а это означает, что -быть противниками, не бояться кибератак. По мнению сторонников этой позиции, несостоятельность сдерживания означает, что государству придется предотвращать атаки противника чаще, чем в контексте обычных или ядерных вооружений.

Настоящая записка состоит из трех частей. В Части I обсуждается широкое признание законности упреждающей самообороны в соответствии со статьей 51 Устава ООН и приводится подробный комментарий о том, когда и может ли кибератака представлять собой «вооруженное нападение». В части II описываются основные теории оценки «неизбежности» кибератаки в целях упреждающей самозащиты. Затем в части III утверждается, что кибератаки, которые, скорее всего, представляют собой «вооруженные атаки», с наибольшей вероятностью будут обнаружены заранее, и вводится несколько технологических соображений для оценки того, когда такая атака может быть «неизбежной».”

I. Некоторые кибератаки активируют право на упреждающую самооборону

В этой части излагается понимание ученых-юристов того, как кибератаки вписываются в требование статьи 51 Устава Организации Объединенных Наций о «вооруженном нападении» для применения силы государством, и раскрывает доктрину упреждающей самообороны. Это обсуждение состоит из двух разделов: во-первых, в разделе IA настоящей записки обсуждается широкое признание законности упреждающей самообороны в соответствии со статьей 51. Затем в разделе IB резюмируются комментарии относительно того, может ли кибератака представлять собой «вооруженную атаку» и когда и когда в соответствии со статьей 51.Прежде чем лицо, принимающее решение, погрузится в тонкости анализа неизбежности кибератаки, он или она должны сначала признать, что упреждающая самооборона является законной и что эта доктрина применима к кибер-контексту.

A. Требование «вооруженного нападения» статьи 51 и доктрина упреждающей самообороны Кэролайн

Согласно Уставу Организации Объединенных Наций «[все] члены воздерживаются. . . от угрозы силой или ее применения против. . . любой штат », за исключением случаев, когда это одобрено Советом Безопасности или, согласно Статье 51, в «самообороне, если вооруженное нападение происходит против члена».. . . » Согласно преобладающему мнению, право на самооборону включает доктрину упреждающей самообороны. Доктрина, рожденная в результате знаменитого инцидента Caroline в середине девятнадцатого века, позволяет государству использовать вооруженную силу в ожидании вооруженного нападения , которое неизбежно. Хотя статья 51 прямо не включает формулировку об упреждающей самообороне, «было согласие» с утверждением о том, что статья 51 не нарушает давнюю доктрину международного права в отношении неотъемлемого права на упреждающую самооборону.

Мнение о том, что статья 51 включает право на упреждающую самооборону, использовалось для оправдания ряда заметных международных применений вооруженной силы. Примеры включают военизированные действия США в Гондурасе в 1980-х годах, кампания бомбардировок Ливии США в 1986 г., и, пожалуй, наиболее печально известный факт вторжения США в Ирак в 2003 году. Совет Безопасности ООН косвенно подтвердил мнение о том, что статья 51 допускает упреждающую самооборону в определенных условиях, когда он единогласно осудил нападение Израиля на иракский ядерный реактор в 1981 году, поскольку обстоятельства не соответствовали требованию «неизбежности» упреждающей самообороны. а не потому, что отрицал легитимность самой доктрины.

Таким образом, с учетом доктрины упреждающей самообороны и ее требования о «вооруженном нападении», прочно укоренившейся в международном праве, следующий ключевой вопрос, обсуждаемый в следующем разделе, заключается в том, может ли кибератака представлять собой «вооруженное нападение» в условиях Статья 51. Другое важное требование — чтобы вооруженное нападение было «неизбежным». — остается рассмотренным в Части II.

B. Кибератака может быть «вооруженной атакой»

Ученые-правоведы и военные в целом согласны с тем, что согласно статье 51, по крайней мере, некоторые типы кибератак могут представлять собой «вооруженное нападение», оправдывающее применение силы в целях самообороны.Согласно Таллиннскому руководству, впечатляющей и влиятельной попытке восстановить международное киберправо, «некоторые кибероперации могут быть достаточно серьезными, чтобы их можно было классифицировать как« вооруженное нападение »в соответствии со статьей 51. «Международная группа экспертов» Таллиннского руководства представила две точки зрения на то, когда кибератака является «вооруженной атакой», одна единогласно, а другая нет. Оба подхода согласуются с утверждением Международного Суда о том, что именно , эффект нападения, а не означает , является существенным для вопроса о том, квалифицируется ли операция как «вооруженное нападение».” Во-первых, группа Таллиннского руководства единодушно согласилась с тем, что «любое применение силы, которое приводит к ранению или убийству людей, повреждению или уничтожению собственности», будет удовлетворять требованию о вооруженном нападении. Этот подход согласуется с определением вооруженного нападения в контексте, не относящемся к киберпространству. Конкретного количества смертей или степени разрушений не требуется. «Пока кибероперация может привести к смерти, травмам, физическому ущербу или разрушению, это вооруженное нападение».

Вторая точка зрения, с которой группа Таллиннского руководства не согласилась единогласно, применяет более низкий порог для того, чтобы кибероперация считалась «вооруженной атакой»: даже если кибероперация не должна была вызвать разрушения первого порядка или телесные повреждения, Сам по себе масштаб и последствия его негативных последствий могут сделать его «вооруженным нападением».” Классический сценарий, подчеркивающий разделение между двумя точками зрения, предполагает кибероперацию, которая приводит к краху Нью-Йоркской фондовой биржи. Эксперты, выступавшие против того, чтобы называть это «вооруженным нападением», отметили, что оно не влечет за собой смерть или физический ущерб собственности, а носит чисто финансовый характер. Эксперты, которые предпочли называть это «вооруженным нападением», напротив, подчеркнули потенциально катастрофические последствия, которые может вызвать такое нападение, предположительно имея в виду воздействие на экономику и общественное доверие.В целом, двадцать экспертов, руководивших разработкой Таллиннского руководства, согласились с тем, что «в законе неясно, в какой именно точке» масштаб и последствия ущерба, причиненного кибероперацией, будут квалифицировать ее как вооруженное нападение. Однако все согласились с тем, что по крайней мере некоторые операции будут квалифицированы как «вооруженные нападения».

1. Примеры того, когда кибератака является — и не является — вооруженной атакой . — Чтобы понять кибератаки в рамках статьи 51 «вооруженное нападение», полезно рассмотреть некоторые примеры киберопераций, которые с большей или меньшей вероятностью представляют собой «вооруженное нападение».Например, ниже порогового значения, единогласно согласованного группой Таллиннского руководства, международное сообщество с меньшей вероятностью признает «вооруженное нападение», вызванное простым уничтожением, повреждением или изменением данных; кроме того, это должно привести к физическим последствиям, например, к перегреву и возгоранию генератора или к аварии транспортного средства, такого как самолет или метро. Такие физические эффекты могут быть использованы против любого количества систем, включающих механические устройства, включая электрические сети, муниципальные системы водоснабжения, управление воздушным движением и военные объекты.Две области, вызывающие особую озабоченность с точки зрения национальной безопасности США, включают национальную инфраструктуру топливоснабжения и энергосистему.

Напротив, согласно более широкой точке зрения, единогласно придерживаемой членами группы Таллиннского руководства, уничтожение данных может иметь сложные масштабы и реальные последствия, достаточно серьезные, чтобы представлять собой «вооруженное нападение». Например, уничтожение данных, предназначенных для немедленного преобразования в материальные объекты, такие как банковские данные (которые предположительно могут быть преобразованы в физические деньги), также может быть вооруженным нападением.Точно так же кибератака на фондовые биржи, которая происходит «постоянно и постоянно», нарушая торговлю на «продолжительный период времени», может представлять собой вооруженное нападение, даже если атака не причиняет физического ущерба.

Кроме того, при любом взгляде на порог «вооруженного нападения» государство может ответить силой на кибероперации, сопровождающие военные действия, которые в противном случае представляют собой «вооруженное нападение», независимо от последствий самих киберопераций. Например, «кибератаки, вероятно, будут проводиться против вражеских систем управления и противовоздушной обороны как элемент более широкой [кинетической] военной операции.” Здесь государство может действовать с применением силы, «независимо от того, квалифицируются ли [кибератаки] как вооруженное нападение, потому что они являются составной частью общего [« обычного »вооруженного нападения]».

Наконец, большинство экспертов согласны с тем, что «акты [простого] сбора киберразведки и кибер-краж, а также кибероперации, предполагающие кратковременное или периодическое прерывание несущественных киберсервисов, не квалифицируются как вооруженные атаки». Таким образом, несмотря на заявления некоторых политических лидеров и возможный ущерб представительной демократии в Америке, недавнюю российскую операцию кибершпионажа по срыву избирательного процесса 2016 года, вероятно, не следует рассматривать как «нападение», которое является «актом войны».” Аналогичным образом, атаки типа «отказ в обслуживании», при которых злоумышленники перегружают целевые сети огромными объемами неуправляемого трафика, и тем самым препятствуют их функциональности — до сих пор не смогли и, вероятно, будут продолжать отказываться, чтобы напрямую вызвать человеческую смерть или физическое разрушение или иметь другие негативные последствия достаточной продолжительности и масштаба, чтобы удовлетворить требованию «вооруженного нападения». По этой причине, а также из-за вероятного прецедентного эффекта того, что ни одно государство до сих пор не объявляло какие-либо из многочисленных атак с отказом в обслуживании как «вооруженные нападения», этот тип нападения вряд ли будет классифицирован как «вооруженный» в будущем.

2. Почему ни одно государство еще не объявило себя жертвой «вооруженной» кибератаки . — Примечательно, что ни один международный киберинцидент еще не был «однозначно и публично охарактеризован международным сообществом как. . . вооруженное нападение ». Это включает в себя кибероперации 2007 года против Эстонии, которые в народе называли «кибервойной»; кибероперации 2008 года против Грузии, предшествовавшие вторжению России; и операции Stuxnet 2010 года против иранских ядерных центрифуг.

Что касается случая с Эстонией, у международного сообщества были сильные стимулы не признавать действия против страны как «вооруженное нападение», потому что это могло привести к срабатыванию статьи 5 Устава НАТО, требующей от других членов НАТО, в том числе Соединенных Штатов, приехать. коллективной самообороне Эстонии. Такая эскалация могла быть связана с конфронтацией между НАТО и Россией, которую международное сообщество и Эстония, возможно, сочли несоразмерной новым, бессмертным операциям против этой крошечной страны.Однако спикер эстонского парламента определенно считал, что силовой ответ был оправдан, заявив: «Когда я смотрю на ядерный взрыв и взрыв, произошедший в нашей стране в мае, я вижу то же самое».

Однако преобладающее мнение состоит в том, что, несмотря на политические стимулы не объявлять атаки в Эстонии «вооруженными нападениями», это также было правильным с точки зрения закона из-за отсутствия значительных долговременных пагубных последствий. Операции в Эстонии и Грузии были в первую очередь распределенными атаками типа «отказ в обслуживании» (DDoS), которые прерывали работу критически важных электронных систем, но не приводили к серьезным физическим повреждениям.Множество менее заметных DDoS-атак предшествовали атакам в Эстонии и Грузии и, соответственно, никогда не характеризовались как вооруженные атаки. Таким образом, установившийся прецедент отказа от классификации таких нападений как «вооруженных» и неотъемлемый характер последствий атак с отказом в обслуживании означают, что они вряд ли перерастут в вооруженное нападение.

Напротив, Таллиннское руководство называет операции Stuxnet против ядерных центрифуг Ирана «более близким случаем» для классификации как «вооруженное нападение», поскольку компьютерный вирус, вероятно, нанес физический ущерб центрифугам.Физический ущерб критически важным активам подпадает под наиболее широко принятое определение «вооруженного нападения» как в киберпространстве, так и не в киберпространстве. Таким образом, некоторые наблюдатели считают, что операция Stuxnet была ярким примером «вооруженного нападения». Однако, как и в случае с Эстонией, у Ирана были стимулы преуменьшать физический ущерб, нанесенный его центрифугам. с бывшим президентом Махмудом Ахмадинежадом, утверждающим, что Stuxnet был лишь «способен вызвать незначительные проблемы с некоторыми из наших центрифуг. . .. Они плохо себя вели, но, к счастью, наши эксперты это обнаружили ». У руководства Ирана были внутренние политические стимулы, чтобы не показаться слабым и некомпетентным из-за того, что его ценная ядерная программа была скомпрометирована противниками. Иранское руководство, возможно, также хотело сохранить свою способность совершать аналогичные атаки, не опасаясь того, что операция будет названа «вооруженным нападением» и, таким образом, оправдать юридическую силу против себя.

Вопрос о том, как оценить, является ли предполагаемая кибератака «неизбежной», очень актуален по двум причинам.Во-первых, как обсуждалось в разделе I.A, доктрина упреждающей самообороны широко принимается международным сообществом, включая Соединенные Штаты. Во-вторых, как обсуждалось в разделе IB, международное сообщество уже близко подошло к — но до сих пор способно обойти реальность — кибератак, достигающих уровня «вооруженных атак», которые, если их обнаруживают заранее, оправдали бы упреждающие самооборона в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Чтобы быть готовыми к законному ответу силой в ожидании предполагаемого вооруженного нападения, лица, принимающие решения, должны иметь возможность определить, является ли это нападение «неминуемым».Это тема частей II и III.

II. Оценка «неизбежности» кибератаки

Хотя существует множество литературы о том, когда кибератака может перерасти в «вооруженное нападение», оправдывая упреждающую самооборону в соответствии со статьей 51, Существует мало дискуссий о применении теоретических рамок «неизбежности» к оперативной реальности того, как разрабатывается и запускается кибероружие. Чтобы восполнить этот пробел, в настоящей записке представлены несколько технических соображений, присущих разработке кибероружия, и объясняется, почему они будут иметь тенденцию делать конкретную кибератаку более или менее неизбежной.Эти соображения должны влиять на понимание лицами, принимающими решения, неизбежности конкретной кибератаки.

В этой части на основании раздела I.B предполагается, что некоторые кибератаки могут быть «вооруженными атаками» по Статье 51, и переходит к вопросу о том, как теоретически оценить, когда кибератака «неизбежна» в целях упреждающей самообороны. Раздел II.A вводит понятие «неизбежность» в целом и его применение в киберпространстве. В разделе II.B затем утверждается, что совершенствование усилий по обнаружению киберопераций часто приводит к заблаговременному уведомлению о потенциальных вооруженных атаках, требуя от лиц, принимающих политические решения, определять, является ли предполагаемое нападение «неминуемым».”

A. Значение «неизбежности» для упреждающей самообороны, в том числе в кибер-контексте

1. Два или, возможно, три взгляда на неизбежность . — В литературе нет единого общепринятого определения того, что означает «неизбежность» вооруженного нападения. В самом ограничительном конце некоторые комментаторы утверждали, что для того, чтобы атака была «неизбежной», так что упреждающая самооборона была оправдана, сила, используемая для самообороны, должна иметь место как раз в момент, когда нападение вот-вот должно быть начато .В киберпространстве это, вероятно, будет означать момент, когда злоумышленник собирается нажать кнопку, которая выполняет уже написанный код. Если принять этот ограничительный взгляд на неминуемость в киберпространстве, вопрос об упреждающей самозащите почти всегда будет спорным, потому что время, необходимое для того, чтобы полностью написанный код достиг своей цели после его выполнения, незначительно. Никогда не было бы возможности предотвратить наступающую атаку; это было бы похоже на ожидание, когда кто-то держит бомбу, чтобы нажать на спусковую кнопку.Соответственно, большинство членов Таллиннского руководства отвергли это узкое толкование термина «неизбежность».

Другая точка зрения на неизбежность, которую профессор Михаэль Шмитт и Международная группа экспертов Таллиннского руководства одобрили в киберпространстве, заключается в том, что надлежащей проверкой должно быть « — последнее возможное окно возможностей », чтобы остановить вооруженное нападение. представился. Это окно «может появиться непосредственно перед атакой, о которой идет речь, или, в некоторых случаях, задолго до ее возникновения.” Определение того, когда окно закрывается с неполной информацией, обязательно является функцией оценки нескольких вероятностей: например, (1) вероятность того, что противник действительно начнет атаку, (2) вероятность того, что атака действительно приведет к необходимому уровни ущерба возрастают до «вооруженного нападения», и, что важно, (3) вероятность того, что момент закроется, является последним, в котором целевое состояние может эффективно противостоять предполагаемой атаке.Представление о неминуемости «последнего возможного окна» допускает упреждающие действия в киберконтексте, в то время как представление «вот-вот будет запущено» — нет.

Также возникла возможная третья точка зрения на неизбежность, известная как «удлиненная неизбежность». Однако вместо того, чтобы быть по-настоящему особенным, новым взглядом, это, похоже, просто стандарт «последнего возможного окна» с другим брендом. Согласно отчету о взглядах юрисконсульта Госдепартамента Гарольда Коха — создателя термина «длительная неизбежность» — теория допускает «последовательную схему предшествующей деятельности», например, потенциального террориста для оправдания своего действия. самообороны.В этом примере потенциальным террористам не обязательно садиться в самолет, чтобы можно было провести операцию по уничтожению; «Было бы достаточно, если бы они разрабатывали жилеты смертников». Вместо новой концепции неминуемости взгляд удлиненной неминуемости кажется прямым применением стандарта последнего возможного окна: создание жилета смертника является сильным индикатором вероятности , которую потенциальный террорист намеревается нести. После нападения последствия такого нападения, скорее всего, приведут к «вооруженному нападению», и ожидание, пока потенциальные террористические попытки сесть на самолет недопустимо поздно, потому что вероятность того, что нападение не будет эффективно противостоять слишком высоко.Следовательно, период времени должен быть сдвинут назад к последнему возможному окну для эффективного прекращения атаки — здесь, когда власти обнаружили, что человек разрабатывает жилет смертника. Таким образом, хотя советники президента США все еще могут расширить понятие продолжительной неизбежности до чего-то отличного от стандарта последнего возможного окна, в настоящее время эти термины, похоже, означают одно и то же.

2. Гипотетические примеры, демонстрирующие разницу между двумя взглядами . — Чтобы представить себе, что может означать представление о неизбежности из последнего возможного окна в киберпространстве, полезно изучить некоторые гипотетические сценарии.

а. Гипотетический 1

Руководство США обнаружило, что противник проник в значительную часть электрической сети США и полностью разработал код, необходимый для отключения сети. Злоумышленник может отключить сеть в любой момент, но нет конкретных причин полагать, что он намеревается сделать это в ближайшем будущем.

В соответствии с традиционным представлением о неизбежности «вот-вот будет запущен» (ABL) Соединенные Штаты не могут действовать в этом сценарии, потому что у них нет оснований полагать, что противник планирует действовать в соответствии со своими возможностями в ближайшем будущем.Напротив, при подходе «последнего возможного окна» (LPW) Соединенные Штаты явно имеют право на принятие мер: в любой момент противник имеет возможность осуществить вооруженное нападение, которое, будучи начатым, невозможно предотвратить. Последнее возможное окно вот-вот закроется.

г. Гипотетический 2

Противник объявил о своем намерении отключить энергосистему США с помощью кибератаки, но у Соединенных Штатов есть веские основания полагать, что никакая деятельность по разработке программного обеспечения не началась и что противник не проник в соответствующие сети.

Здесь очевидно, что Соединенные Штаты не могут действовать с точки зрения ABL, потому что разработка программного обеспечения еще даже не началась, но он также, вероятно, не может действовать в рамках подхода LPW. Последствия успешной атаки будут ужасными, но, как обсуждается в Части III, разработка такого сложного настраиваемого программного обеспечения требует значительного времени, требует от злоумышленника обнаружения уязвимости в сети и, поскольку новое программное обеспечение всегда имеет ошибки, это может не сработать. «Последнее возможное окно» для остановки атаки еще не прошло, потому что у США все еще есть большая вероятность того, что они смогут эффективно предотвратить ее. с помощью таких средств, как дипломатия и защитные меры для защиты энергосистемы.

г. Гипотетический 3

Злоумышленник полностью разработал код для отключения энергосистемы, но агент должен подключить USB-накопитель, содержащий код, к конкретному элементу оборудования на объекте в США, чтобы он заработал. Соединенные Штаты уверены, что на их объекты агент еще не проник.

Здесь Соединенные Штаты, вероятно, не могут действовать с точки зрения ABL, потому что противник еще не получил доступа к средствам, необходимым для начала атаки.Сможет ли он действовать в соответствии с подходом LPW — вопрос очень важный. Тот факт, что Соединенные Штаты, если они перехватят агента, все же смогут остановить атаку, говорит о том, что атака неминуема. С другой стороны, риск того, что один человек успешно выполнит свою задачу, может быть настолько высоким, что могло появиться последнее возможное окно для остановки атаки.

Цель этого раздела состояла в том, чтобы показать, что существуют конкурирующие школы мысли в отношении того, когда вооруженное нападение неминуемо, и что, как утверждали другие, только представление «последнего возможного окна» допускает действия, необходимые для предотвращения потенциально возможного нападения. деструктивные атаки.Остальные вопросы включают: (1) будут ли лица, принимающие решения, знать достаточно о потенциальных кибератаках, чтобы иметь возможность определить, когда закроется «последнее возможное окно», или даже обнаружить, что атака близка. и (2) что лица, принимающие решения, должны знать о технических аспектах кибероружия, чтобы помочь им определить, когда закроется «последнее возможное окно» для остановки вооруженного нападения.

B. Усилия по обнаружению продолжают совершенствоваться, тем самым повышая вероятность того, что лицам, принимающим решения, придется принимать решение о неизбежности кибератаки

В некоторых научных публикациях предполагается, что государства обычно не знают, когда приближается кибератака, потому что время между ее запуском и достижением цели будет минимальным.Согласно этой точке зрения, вопрос упреждающей самозащиты — а значит, и вопрос о «неизбежности» — никогда не возникнет: если государство не обнаруживает кибератаку на этапе планирования, оно не может провести анализ неизбежности. Сторонники этой точки зрения, например, утверждают, что кибератаки, такие как «кинетический терроризм», происходят без предупреждения.

Это представление неправильно фокусируется только на моменте, когда злоумышленник решает начать атаку, после чего атака, конечно же, наступит быстро, но игнорирует возможность обнаружения кибератаки на этапе планирования и разработки.Действительно, есть достаточно доказательств того, что инвестиции за последние несколько лет значительно улучшили возможности США по мониторингу в этой сфере: например, в 2010 году федеральное правительство, как сообщается, запустило программу под названием «Perfect Citizen», «предназначенная для обнаружения кибернетической информации». нападения на частные компании и государственные учреждения, управляющие такой критически важной инфраструктурой, как электросеть и атомные электростанции. . . . » Сообщается, что система «полагается на набор датчиков, развернутых в компьютерных сетях для критически важной инфраструктуры, которая может быть вызвана необычной активностью, предполагающей надвигающуюся кибератаку.. . . » Кроме того, в специальном отчете «Киберстратегия» Министерства обороны за 2015 год подробно излагаются планы по созданию к 2018 году шестьдесят восемь военных групп для защиты сетевых ресурсов Министерства обороны; тринадцать команд «Национальной миссии», защищающие важные национальные, невоенные активы; и больше команд, непосредственно участвующих в традиционных боевых действиях. Это как минимум удвоит количество команд, работающих сегодня над киберзащитой и атакой. Пентагон рассчитывает сосредоточить внимание на «крупных кибератаках», определяемых как «что-то, что угрожает значительным человеческим жертвам, разрушению собственности или длительному экономическому ущербу».” Это полностью соответствует определению «вооруженного нападения», рассмотренному в разделе I.A. В «Руководстве по праву войны» Пентагона приводятся три примера крупных кибератак, оправдывающих его причастность: разрушение атомной электростанции, разрушительное открытие плотины над населенным пунктом и нарушение авиакатастроф из-за нарушения управления воздушным движением. По словам бывшего министра обороны Леона Панетты, Соединенные Штаты уже имеют возможность заранее обнаруживать нападения и проводить превентивные операции.

Точно так же Министерство внутренней безопасности, которое несет основную ответственность за координацию оборонных усилий с частными компаниями, разрабатывает систему для «автоматического обмена индикаторами киберугроз с частным сектором и правительством». Заинтересованные компании могут сотрудничать с Национальным центром интеграции кибербезопасности и коммуникаций, чтобы подготовить свои сети для автоматического обмена индикаторами киберугроз. Кроме того, в 2015 году президент Барак Обама распорядился о создании Центра интеграции информации о киберугрозах, чтобы «связать точки» в правительстве в отношении злонамеренных иностранных киберугроз.

Таким образом, хотя выделение дополнительных ресурсов на проблему не обязательно означает, что проблема будет решена, способность правительства США — и, предположительно, других военных держав — обнаруживать кибератаки задолго до их начала, должна значительно улучшиться в ближайшие годы. К счастью, кибератаки с наибольшим потенциалом нанесения вреда также будут иметь больше шансов быть обнаруженными заранее благодаря сравнительно длительным циклам разработки. и необходимые инвестиции в персонал.

В этой части представлены две конкурирующие концепции «неизбежности», одобрено мнение о том, что только вид «последнего возможного окна» допускает упреждающие действия, необходимые для предотвращения потенциально разрушительных кибератак, и утверждалось, что правительства будут все в большей степени способны обнаруживать «вооруженные» кибератаки заранее. Далее, в части III будут представлены некоторые соображения для оценки того, когда государство обнаружило некоторую деятельность по планированию кибератаки, является ли предполагаемая кибератака «неизбежной» в соответствии со стандартом неизбежности «последнего возможного окна».

III. Соображения по оценке вероятности кибератаки

В тот момент, когда государство обнаруживает, что противник намеревается атаковать его с помощью кибероружия, которое юридически оправдывает упреждающую силу, атака может быть менее «неизбежной», чем лицо, принимающее решение, может ожидать с первого взгляда. В поддержку этого предположения в данной части рассматриваются некоторые ключевые технологические аспекты разработки кибероружия, которые могут потребовать больше времени на разработку, стать более дорогостоящими и менее надежными, чем могут ожидать лица, принимающие решения.Эти аспекты снижают вероятность того, что атака будет «неизбежной», когда лицо, принимающее решение, узнает о намерении врага атаковать.

Это обсуждение состоит из четырех разделов: во-первых, в разделе III.A обсуждается высоко настраиваемый и ресурсоемкий характер кибероружия, которое, скорее всего, представляет собой «вооруженную атаку», и утверждается, что кибератака часто будет менее неизбежной, чем может принять лицо, принимающее решение. сначала верю. В разделе III.B утверждается, что, поскольку кибероружие, которое, скорее всего, представляет собой вооруженное нападение, будет использоваться только один раз, вероятность того, что государство запустит конкретное кибероружие, будет, как правило, ниже, чем может ожидать лицо, принимающее решение, — и, следовательно, кибератака будет менее неизбежной.В разделе III.C утверждается, что предполагаемые атаки, требующие локального доступа к целевым компьютерным сетям, будут иметь тенденцию быть менее неизбежными, чем атака, которая может быть проведена удаленно, потому что первые менее вероятны. Затем в разделе III.D обсуждаются ошибки, присущие новому программному обеспечению, и необходимость его тестирования, утверждая, что это увеличивает время, необходимое для запуска атаки, и снижает вероятность того, что атака действительно увенчается успехом.

A. Кибероружие, которое может подняться до уровня «вооруженной атаки», будет изготовлено на заказ и требует значительных ресурсов для сборки

1. Последствия нестандартного ресурсоемкого характера наиболее опасного кибероружия. — Кибероружие, которое, скорее всего, вызовет эффекты, необходимые для упреждающего правового акта самообороны, будет сильно адаптировано к конкретной цели. Эта разовая настройка требует времени и ресурсов. Из этого факта можно сделать два основных вывода. Первое следствие состоит в том, что усилия государства по обнаружению улучшаются, особенно в государствах с передовыми военными технологиями, такими как Соединенные Штаты. — с большей вероятностью будут обнаружены такие атаки заранее, так что вопрос о неизбежности станет очевидным.Второй вывод заключается в том, что время между тем, когда лицо, принимающее решение, узнает о намерении врага атаковать, и моментом, когда враг действительно может начать атаку, на самом деле может быть довольно большим.

В этом разделе представлены технические объяснения того, почему кибероружие, которое, скорее всего, представляет собой вооруженную атаку, является одноразовым, настраиваемым и ресурсоемким для создания и почему атаки типа «отказ в обслуживании» — нет.

2. Почему кибероружие, которое может представлять собой «вооруженную атаку», является индивидуализированным, одноразовым и требует значительных ресурсов. — В отличие от бомбы, которую можно использовать для поражения любого типа цели (с разной степенью повреждения), кибероружие больше ориентировано на цель. Для их выполнения требуется уязвимость — недостаток в программном коде, позволяющий постороннему сообщить программе, что нужно сделать что-то вредоносное, а также доступ к этой уязвимости, а также полезная нагрузка (программный код злоумышленника).

Любой, кто вырос на вычислительном устройстве под управлением Microsoft Windows, интуитивно понимает эту концепцию; Устранение и предотвращение вирусов — часть обычной рутины пользователя Windows, в отличие от пользователя Apple Mac.Это связано с тем, что программное обеспечение Windows всегда имело различные уязвимости, которыми злоумышленники могут воспользоваться для распространения вирусов. У пользователей устройств Apple Mac, напротив, обычно гораздо меньше проблем с вирусами, не потому, что Mac имеет меньше уязвимостей как таковых, а потому, что большая доля на рынке устройств Windows традиционно делала его конкретные уязвимости более привлекательными для потенциальных злоумышленников; вирус для Windows поразил бы гораздо больше людей, чем если бы он был нацелен на устройства Apple Mac.Этот пример показывает, как кибер-злоумышленник должен выбрать конкретную уязвимость или набор уязвимостей для использования; программное обеспечение будет эффективно только против тех уязвимостей, для которых оно адаптировано.

3. Атаки типа «отказ в обслуживании» просты (но также редко представляют собой вооруженную атаку). — Уязвимость, используемая в операции отказа в обслуживании, которая вряд ли может представлять собой «вооруженное нападение», оправдывающее упреждающую самооборону. — один из самых универсальных по целевым объектам.Уязвимость заключается в следующем: из-за особенностей работы Интернета компьютерные серверы, подключенные к Интернету, могут быть перегружены огромным объемом трафика. Хотя злоумышленник должен обучить атаке определенные IP-адреса и системы цели, большая часть необходимой информации о цели может быть получена кем-то с навыками обычного хакера. Таким образом, атаки типа «отказ в обслуживании» больше похожи на обычные бомбы, которые относительно не зависят от цели, чем на кибероружие, ориентированное на конкретную цель, такое как вирус Stuxnet, используемое против ядерных объектов Ирана.Например, в 2007 г. в ходе операций по отказу в обслуживании против Эстонии, «[i] вдохновленных и направленных публикациями в Интернете, тысячи пользователей в России одновременно передавали сетевой пакет [] [трафик] в эстонские компьютерные системы». Тот факт, что тысячи российских интернет-пользователей смогли принять участие в атаке типа «отказ в обслуживании» без предварительного уведомления, свидетельствует о возможности повторного использования и относительно не зависящей от цели природе этой техники.

Таким образом, этот тип кибероперации — атака отказа в обслуживании — аналогичен обычной бомбе или ракете: хотя некоторые усилия будут направлены на использование уникальных уязвимостей цели, общий метод и подход к кодированию с использованием распределенных, замаскированных Серверы для подавления целей относительно повторно используются от операции к операции.Однако эта кибероперация почти никогда не дойдет до уровня вооруженного нападения, оправдывающего упреждающую самооборону.

4. Кибероружие, которое может вызвать «вооруженную атаку», будет индивидуализировано и требует значительных ресурсов. — В отличие от этого, на другом конце спектра для атаки на узкоспециализированную инфраструктуру, такую ​​как завод по обогащению урана в Натанзе, вероятно, потребуются месяцы — если не годы — разработки специализированного программного обеспечения, а также обширного тестирования и большей части кода. не будет повторно использоваться в других контекстах.Например, вирус Stuxnet, использованный для атаки на обогатительный завод в Натанце, был невероятно специфичным. Он был нацелен на уязвимости в одном программном обеспечении под названием Siemens Step7, которое используется для программирования промышленных систем управления, работающих с ядерным оборудованием. Затем программное обеспечение запускалось бы только в том случае, если атакованная система управления была подключена к другим устройствам, настроенным очень специфическим образом. Код был настолько настроен, что был «разработан специально для системы с 984 компьютерами, подключенными друг к другу.”

В результате для разработки вируса Stuxnet потребовались «экстраординарные знания», включая не только острые навыки разработки программного обеспечения, но и, например, способность определять «точное количество давления или крутящего момента, необходимого для повреждения алюминиевых роторов внутри» ядерных центрифуг Ирана. . «Команде из 10 человек потребовалось бы по крайней мере два или три года для создания» вируса Stuxnet, и «в мире, возможно, всего 10 программистов, способных разработать» метод, с помощью которого Stuxnet распространяется через машины Windows, чтобы достичь его конечная цель.Кодовая база была в пятьдесят раз больше, чем у обычного компьютерного вируса.

Ключевой вывод здесь заключается в том, что, в отличие от разработки бомбы, конструкция которой остается неизменной независимо от того, сколько бомб было произведено, и в отличие от воспроизводимости атаки отказа в обслуживании, годы разработки и опыта часто требуются, чтобы осуществить всего одну «вооруженную» кибератаку на одну очень конкретную цель. В этом случае усилие можно лишь минимально перенести на другие цели. Это означает, что такие атаки будут относительно редкими не только из-за их стоимости, но также и то, что время между тем, когда лицо, принимающее решение, узнает о намерении врага атаковать, и моментом, когда он действительно может начать атаку, может быть больше, чем то, что лицо, принимающее решение, может ожидать при первый румянец.Таким образом, простой план противника, например, по атаке с использованием кибероружия, повышающийся до уровня вооруженного нападения, лишь в редких случаях будет представлять «неминуемую» угрозу, в то время как изучение планов — на той же стадии — использования обычного оружия будет означать с большей вероятностью представляет собой неминуемую угрозу.

Некоторые комментаторы неверно охарактеризовали всех кибератак как имеющих низкие барьеры для доступа, низкую стоимость и относительную нехватку навыков, необходимых для атак типа «отказ в обслуживании». Например, один автор охарактеризовал «инструменты [кибервойны] [как] дешевые, легкодоступные и легко доступные», указав на «легкую доступность хакерских инструментов на подпольных интернет-сайтах».” Такая точка зрения неудивительна, учитывая, что подавляющее большинство известных кибератак были атаками типа «отказ в обслуживании». и что операция Stuxnet была, пожалуй, первой в своем роде и произошла совсем недавно, в 2010 году. Точно так же аргумент о том, что «требуется небольшое оборудование для запуска [кибер] атак. . . [включая] компьютеры, модемы, телефоны и программное обеспечение, по сути те же инструменты, которые используются хакерами и киберпреступниками », неправильно трактует «программное обеспечение», как если бы оно было универсальным взаимозаменяемым товаром.«Программное обеспечение» может быть таким простым, как несколько строк кода, используемых обычным хакером для направления трафика на целевой веб-сайт (например, атака типа «отказ в обслуживании»). или столь же сложный, как двух-трехлетний многомиллионный проект по разработке первого в своем роде оружия, требующего скудных ресурсов самых талантливых разработчиков программного обеспечения в мире (таких как Stuxnet). В первом случае программное обеспечение можно было охарактеризовать как «маленькое оборудование», но уж точно не в последнем. Несмотря на некоторое смешение типов кибератак в литературе, лица, принимающие решения, должны понимать важные различия между простыми атаками типа «отказ в обслуживании» и более сложным оружием, которое, скорее всего, будет представлять собой «вооруженное нападение», оправдывающее упреждающую самооборону.

B. Целевое кибероружие можно использовать только для одного применения

Кибероружие, которое, скорее всего, будет представлять собой вооруженное нападение, скорее всего, будет иметь «очень короткий срок хранения», так как после его применения противником оно может стать неэффективным для использования в будущем. Этот факт соответствует вероятности того, что государство действительно применит это оружие, и, таким образом, является важным фактором для лиц, принимающих решения, при определении неизбежности атаки. Это потому, что, опять же, вероятность того, что противник действительно преуспеет в атаке, является ключевым фактором при оценке неизбежности.

Для иллюстрации на примере: запуск крылатой ракеты или другого обычного оружия мало влияет на то, будет ли следующее оружие эффективным. Одинаковая конструкция используется для изготовления множества копий одного и того же оружия. Напротив, использование кибероружия, отличного от атаки отказа в обслуживании может значительно или полностью помешать повторному использованию кода. Например, хотя эксперты определили, что Stuxnet содержит обширные механизмы защиты от обнаружения, в конечном итоге он был обнаружен. когда один из программистов допустил ошибку в коде.С тех пор эксперты по кибербезопасности и потенциальные цели смогли быстро перепроектировать его, что позволило им исправить уязвимости и сделать код бесполезным. Обратный инжиниринг и неизбежная публикация его результатов позволяют потенциальным целям не только исправить конкретную уязвимость, используемую на заводе в Натанзе, но и адаптироваться к более широкому, новому подходу к кодированию, используемому для этого оружия.

Таким образом, когда государство считает, что противник хотел бы использовать против него кибероружие, государство должно учесть в своих расчетах, является ли атака «неизбежной», соображение, что использование этого оружия противником может быть чрезмерно дорогостоящим; действительно, он не сможет использовать его снова.Учитывая эту стоимость, противник может с меньшей вероятностью использовать оружие, чем могло бы ожидать лицо, принимающее решение. Этот расчет снижает вероятность по сравнению с обычным оружием — которое имеет гораздо меньший одноразовый аспект — того, что нападение может быть «неизбежным».

C. Предполагаемая атака, требующая «локального» доступа, будет менее вероятна, чем атака с использованием «удаленного» доступа

Еще одно важное соображение относительно того, является ли атака «неизбежной», заключается в том, может ли противник достичь намеченной цели удаленно (например, через Интернет) или ему необходимо получить локальный доступ к цели, чтобы внедрить кибероружие.Удаленный доступ требует меньше усилий и его легче выполнить, чем получить локальный доступ. Атака с использованием удаленного доступа имеет больше шансов на успех, чем атака с локальным доступом. и, следовательно, будет иметь тенденцию быть более «неизбежным». Например, для киберопераций против Эстонии требовался только удаленный доступ.

Напротив, предполагаемые атаки, требующие локального доступа, обычно требуют больше времени для планирования и разработки программного обеспечения или для внедрения локальных агентов. Например, операция Stuxnet против иранских ядерных центрифуг требовала местного доступа.Злоумышленникам пришлось «полагаться на инженеров, ремонтников и других лиц — как шпионов, так и невольных сообщников — имеющих физический доступ к заводу». В ходе атаки Stuxnet злоумышленники смогли внедрить вирус на USB-накопитель, который рабочий завода подключил к локальной сети, непреднамеренно предоставив Stuxnet доступ к предприятию в Натанце.

Сложность получения локального доступа влияет на относительную вероятность того, что запланированная кибератака, требующая локального доступа, будет успешной.Например, агентство Reuters сообщило, что Соединенным Штатам не удалось внедрить кибероружие, подобное Stuxnet, в базовые компьютерные системы Северной Кореи, связанные с ядерным оружием. Как заметил бывший заместитель генерального директора Международного агентства по атомной энергии, код Stuxnet сам по себе может быть нацелен на программы обеих стран, «но вам все равно нужно его ввести».

Поскольку вероятность успеха атаки является обязательным условием для расчета неизбежности, предполагаемая атака, предполагающая использование локального доступа, по своей сути будет менее неизбежной.Таким образом, если бы и Северная Корея, и Иран, последний из которых был страной с гораздо менее изолированными системами, узнали бы об одинаковых усилиях США по нацеливанию их ядерных программ, при прочих равных, Иран был бы более оправдан, чем Северная Корея, утверждая, что Усилия США представляли собой «неминуемую» угрозу. Это связано с тем, что вероятность того, что Соединенные Штаты смогут успешно проникнуть в сети Северной Кореи, как было эмпирически продемонстрировано, кажется меньшей, чем вероятность того, что они смогут получить доступ к сетям Ирана.

Хотя такие объекты, как Интернет-сайты, по своей сути доступны удаленно, возможность удаленного доступа к объектам инфраструктуры будет зависеть от конкретного случая. Например, хотя многие транспортные системы остаются не подключенными к внешнему Интернету, многие из них — от систем метро до сетей управления воздушным движением — с тех пор были подключены к Интернету, что сделало их более эффективными, но также подвергло их воздействию киберпространства. атака.

Таким образом, при оценке неизбежности атаки государство должно учитывать, может ли вражеское государство достичь намеченной цели удаленно или локально.При прочих равных, локальная атака с меньшей вероятностью будет «неизбежной», потому что она с меньшей вероятностью увенчается успехом, и наоборот.

D. Природа ошибок в программном обеспечении имеет тенденцию увеличивать время, необходимое для запуска нового оружия, а неотъемлемая ненадежность снижает вероятность того, что оружие будет работать

Поскольку сложное новое программное обеспечение почти всегда содержит ошибки, кибероружие, которое, скорее всего, будет представлять собой вооруженную атаку, потребует обширных испытаний. и даже при тестировании ошибки, которые могут помешать правильному функционированию программного обеспечения, часто проскальзывают.Этот трюизм влияет на вопрос о «неизбежности» двумя способами: (1) Что касается необходимости тестирования, это означает, что, когда государство узнает о планах оппонента начать кибератаку, время, в которое атака «неизбежна», может быть дальше в будущем, чем государство может сначала ожидать. Это контрастирует с ракетой или другим обычным оружием, чьи производственные и конструктивные недостатки, вероятно, будут устранены в течение многих лет, если не десятилетий. И (2) что касается того факта, что даже протестированное программное обеспечение часто дает сбой, это важно, потому что вероятность того, что атака не только будет запущена, но и вероятность того, что атака будет запущена, и будут успешными, является фактором, определяющим, является ли атака неминуемой.

Печально известный пример отказа от тестирования перед запуском поможет проиллюстрировать необходимость тестирования программного обеспечения. Известно, что веб-сайт HealthCare.gov, порождение того, что, возможно, является самым большим достижением президента Обамы и Демократической партии за последнее время, при запуске не работал. и был дефицитным в течение нескольких месяцев после этого. Разработчики веб-сайта так спешили запустить его, что не смогли выделить надлежащее время для тестирования перед запуском.

Необходимость тестирования программного обеспечения — одна из нескольких причин, по которым операции кибершпионажа против частных компаний часто связаны с тем, что злоумышленник тратит значительное количество времени на проникновение в целевые системы, не предпринимая никаких действий.Например, в недавнем кибершпионаже, проведенном Северной Кореей против Sony, «хакеры потратили более двух месяцев. . . картографирование компьютерных систем Sony, определение важных файлов и планирование уничтожения компьютеров и серверов ». Эти два примера помогают проиллюстрировать, что в той мере, в какой противник еще не проверил должным образом программное обеспечение кибероружия, вероятность того, что атака будет успешной, уменьшается, и поэтому государство должно считать атаку менее «неизбежной».”

Следующий трюизм состоит в том, что даже протестированное программное обеспечение будет иметь ошибки. Даже если государство считает, что противник всесторонне протестировал программное обеспечение оружия, государство также должно обычно не учитывать «неминуемость» кибератаки, потому что все новое оружие — даже при всестороннем тестировании — будет иметь высокий уровень ошибок. Это связано с тем, что (1) даже обширное тестирование пропускает ошибки и (2) командиры будут склонны использовать кибероружие, а не обычное оружие, неправильно и, следовательно, неэффективно.

Здесь иллюстративна еще одна печально известная неудача с запуском программного обеспечения.Чтобы не уступить крупнейшему правительству мира, самой дорогой компании в мире, Apple тоже не оправдала надежд, когда с большой помпой запустила свое «приложение» Maps для iPhone. Приложение, например, давало указания, связанные с движением по взлетно-посадочной полосе аэропорта. Здесь проблема заключалась не в том, что Apple не провела тестирование приложения; скорее, это была человеческая ошибка, недосмотр, и естественная тенденция к возникновению программных ошибок.

Есть даже свидетельства того, что сам Stuxnet, несмотря на то, что он разрабатывался и тестировался в течение нескольких лет, содержал ошибки, препятствующие определенным функциям: по данным охранной фирмы, проанализировавшей вирус, код атаки был неполным и, следовательно, не функционировал должным образом.Кроме того, ошибка, которую представил один из разработчиков Stuxnet, позволившая ему покинуть завод в Натанце и распространиться по Интернету, проскочила (или, возможно, была введена намеренно), несмотря на годы разработки и тестирования.

Тот факт, что новое программное обеспечение по своей сути содержит ошибки, которые разработчикам необходимо тестировать, и что ошибки будут сохраняться даже при тестировании всех функций, чтобы увеличить время, необходимое для запуска атаки, и снизить вероятность того, что атака действительно увенчается успехом.Эти соображения должны склонять к тому, чтобы лицо, принимающее решения с ограниченной информацией, полагало, что атака менее «неизбежна», чем он или она могли бы ожидать в ином случае.

Заключение

Развитые государства часто будут в состоянии заранее обнаружить предполагаемые кибератаки, которые могут подняться до уровня «вооруженного нападения», оправдывающего упреждающую самооборону в соответствии со статьей 51 и доктриной Кэролайн . Появится новый вид «войск, грозно собирающихся на границе», и они будут разработчиками программного обеспечения, накапливающими запасы кода.Это означает, что лица, принимающие решения — в Соединенных Штатах, президент — должны будут определить, является ли атака «неизбежной», чтобы действовать упреждающе. Принимая это решение с неполной информацией, Президент и его или его советники должны учитывать несколько важных технических аспектов относительно небольшого числа оружие, скорее всего, представляет собой «вооруженное нападение», оправдывающее упреждающую силу. Это оружие потенциально требует многих лет индивидуальной разработки с опытными инженерами-программистами и не может быть повторно использовано.Кроме того, программное обеспечение необходимо протестировать — и даже в этом случае оно может не работать. Каждый из этих аспектов отличается от атаки отказа в обслуживании, которая может быть запущена с относительно небольшими усилиями, но которая почти никогда не дойдет до уровня вооруженного нападения, оправдывающего упреждающую самооборону. Таким образом, вместо того, чтобы составлять несколько особую категорию атаки, которая обязательно произойдет без предупреждения, кибератаки, которые являются «вооруженными», поддаются обнаружению и последующей возможности для лиц, принимающих решения, определить, когда и когда настало время действовать превентивно. .

Кодексы Российской Федерации Законы Российской Федерации