Родители бьют: «Меня избивают родители, что мне делать?» – Яндекс.Кью

«Меня избивают родители, что мне делать?» – Яндекс.Кью

Тема очень неоднозначная и сложная. Тут нужно разбираться во всех нюансах ситуации. Часто этот вопрос трудно решаем. В этой теме множество моральных тупиков. Я попробую ответить, но при этом отмечу ещё раз, что отвечаю на тему в целом, но важны нюансы и каждый подобный случай индивидуальный.

В первую очередь предлагаю собирать информацию о своих правах и обязанностях, которые у Вас есть сейчас, которые наступают по достижению 16-ти лет, по окончании 9-го класса школы. Собрать также информацию соответственно и правах и обязанностях родителей в нынешнем возрасте, в ближайшие годы.

Если избивают родители, то вы конечно можете пожаловаться в соответствующие органы. Вы, наверное, знаете об этом. Но вообще это стоит делать в том случае, когда есть уверенность, что договорится с родителем никак не получается.

Как договориться? Если родители в принципе контактны и в состоянии вести диалог с вами, есть смысл прямо обратиться, к родителю, рассказать, что вам не нравится, что происходит между вами. Что вы бы не хотели, чтобы вопрос родители решали силой, вы находитесь сейчас в том возрасте, в котором уже имеете право принимать решения, которые не в полной мере соответствуют тому, что хотели бы родители. Опять же, это только при условии, что родители в принципе, договороспособны.

Если же родители никак не способны на диалог, то тут два основных варианта.

Первый вариант, как я писал уже, обращение в правоохранительные органы, органы опеки и попечительства. В этом случае могут окончательно расстроится отношения с родителями. Более того, компетентные органы могут принять решение об изъятии ребёнка, то есть вас, из семьи. Тут возникает вопрос, куда вы будете изъяты и как? К сожалению, совсем не факт, что для вас нахождение без родителей, там, куда вас поместят, будет лучше. Совсем никаких гарантий!

Второй вариант, до окончания школы 9 класса школы стараться соответствовать ожиданиям родителей, а после, выбрать или учебное заведение, которое будет далеко от родителей, в другом городе и регионе, в котором будет общежитие и уехать от родителей, что исключит подобные случаи.

Ну или уже искать работу где-то далеко-далеко от родителей. В таком случае нужно заранее собирать информацию о своих правах и обязанностях, которые наступают по достижению 16-ти лет, по окончании 9-го класса школы что я писал раньше, об учебных заведениях, способах, возможностях заработка в каждом возрасте, начиная с нынешнего, о способах обустройства без родителя в возрасте, когда это становится возможно. Лучше даже искать способ заработка прям сейчас, чтобы к 16-17 годам уже был опыт работы и были хоть какие-то финансовые накопления.

Тема сложная, извините, что повторяю это. Наверняка найдётся тот, кто скажет, что я совсем не прав, что если бьют родители, сразу нужно бежать в милицию, найдутся те, кто скажет, что родитель всегда прав, если бьёт, значит так и надо… Я ответил так, решать уже вам.

Найдётся те, кто скажет, что и в 16-ть лет, вы будете завесить от родителя и не сможете без них жить. Тут я не совсем согласен буду. В частности, обязательно вы обязаны получить образование до 9 класса. Обязанности учится дальше в особенности по выбору родителя нет. Кроме того, в возрасте 16-ти лет не только можно работать, но и можно оформлять трудовую книжку. Я сам работал с 15-ти лет, трудовая книжка у меня с 16 или 17-ти лет. В этом же возрасте я уже в значительной мере сам не зависел от родителей материально.

Выходы из этой ситуации есть, есть варианты поведения в этом случае, но все варианты непростые со многих точек зрения. Выбирать Вам.

Что делать, если бьют и унижают родители: куда обратиться за помощью

Любой физический контакт без согласия и разрешения можно назвать физическим насилием. Для некоторых людей даже простое дружеское прикосновение будет нарушением личностных границ и вызовет негативную реакцию.

Избиение — это еще более агрессивное и жестокое нарушение границ, нанесение телесных повреждений, травм, ушибов.

Сексуальное насилие, физическое насилие, психологическое насилие не только наносят непоправимый ущерб человеку, но имеют и отдаленные последствия: депрессивные расстройства, психологические травмы, коммуникативные сложности, нарушения адаптации, страхи.

• Исследования в разных странах показывают, что процент женщин в возрасте 15-49 лет, подвергшихся физическому и/или сексуальному насилию со стороны интимного партнера колеблется от 15 до 71 процента по данным ВОЗ.

Для девочек-подростков не всегда очевидно, когда происходит акт насилия. В подростковом возрасте человек все еще в поисках себя, его личность не сформирована, в попытках «нащупать» свое «Я» человек открыт ко всему. И в случае неудаче ему свойственно винить самого себя, справляться с последствиями поведения самостоятельно.

Как поступить, если родитель поднял руку

Один раз. Если такое поведение для родителя скорее необычно, родитель не злоупотребляет алкоголем и в целом способен разговаривать как взрослый со взрослым, то стоит поговорить о произошедшем на следующий день, прояснить, что заставило родителя совершить такой поступок. Важно не бояться обратиться за помощью, рассказать о случившемся, чтобы пережить случившееся.

Много раз. Если родитель нанес тебе травму, отправляйся в травмпункт. Перед этим сделай и сохрани фотографию травмы. Прими тот факт, что родитель — обычный человек, который не всегда может сдержать свои эмоции и контролировать свое поведение, который тоже совершает ошибки, но это не оправдывает насилие. Не бойся отнести заявление в полицию — важно суметь постоять за себя.

• При возможности стоит позвонить в службу психологической поддержки, например в Центр психологической помощи населению.

• Если в городе нет центров психологической помощи, действуй онлайн. Например можно написать или позвонить в Центр психологической помощи для подростков — Твоя территория онлайн.

• Можно обратиться через интернет к психологу напрямую, написав анонимно в чат или на форум, например на b17.

Каждый в своей жизни может столкнуться с насилием, психологическим, физическим или сексуальным. Это не повод тяготиться одиночеством и мучить себя чувством вины. Мы можем найти в себе силы изменить свою жизнь. Покинуть место, где плохо, где есть место насилию, найти в себе силы изучить и применять приемы самообороны, найти ресурсы и специалиста, чтобы пережить воспоминания, научиться говорить «нет», чтобы избежать сексуального насилия.

«Мама била, а потом плакала сама и обнимала». «Воспитание» рукоприкладством и последствия

По данным ЮНИСЕФ, 75 процентов взрослого населения Казахстана поддерживают применение телесного наказания детей «для дисциплины в семье». Эксперты называют причинами распространенности рукоприкладства неумение взрослых справляться с эмоциями и психологическую безграмотность. Они отмечают, что рукоприкладство не проходит бесследно, последствия жестокого обращения проявляются во взрослой жизни.

«ХОТЬ БЫ КТО-НИБУДЬ ВОШЕЛ…»

22-летняя уроженка Шымкента Инкар (имя изменено по ее просьбе. — Ред.) — старшая из пяти детей в семье. Сейчас она завершает учебу в алматинском университете. Инкар говорит, что она и ее сестра росли, часто подвергаясь избиениям со стороны матери.

— Она хватала нас, швыряла изо всех сил к стене. Била нас не по голове, а по мягким местам, плечам. Она сильно злилась и была не в состоянии себя сдержать. Когда она меня избивала, я мысленно давала ей отпор. «Хоть бы кто-нибудь вошел или зазвенел телефон», — молила я в такие моменты, — вспоминает она.

В детстве Инкар не понимала, почему мать набрасывалась на них с кулаками. Когда подросла, рукоприкладства стало меньше. Троих младших детей мать не била вовсе.

— Повзрослев, я стала задумываться, почему мама нас била и ругала. Я нашла ответы на все свои вопросы. Я слышала, что моя покойная бабушка, свекровь матери, была очень строгой женщиной. Когда мы были маленькими, она не ко всем своим внукам относилась хорошо. Любила детей только старшего сына. Говорят, что она житья не давала снохам. К тому же мой отец в то время прикладывался к бутылке. Я думаю, мама в то время просто срывала на нас злость.

Инкар никогда открыто не обсуждала это с матерью. Лишь однажды мать обмолвилась, что «сожалеет о рукоприкладстве».

— Как-то мы с сестренками и младшим братом вспоминали их шалости, и я сказала: «Вас сейчас вообще не бьют. А вы знаете, как нам в свое время доставалось?» Услышав это, мама сказала: «Думаешь, мне хотелось вас бить?», — рассказывает Инкар.

Она не держит обиды. Говорит, что и тогда чувствовала любовь матери, и сейчас чувствует это.

— Мы носили самую красивую одежду в детском саду, в школе, она баловала нас дома вкусными блюдами. Независимо от того, сколько бы раз она нас ни била, мы были не хуже других, — считает Инкар.

«ИМ КАЖЕТСЯ, ЧТО ПРОЩЕ ОТШЛЕПАТЬ РЕБЕНКА»

Родители бьют и наказывают детей, пытаясь выместить свой гнев, и это показатель их собственной беспомощности, говорит руководитель Центра семейного консультирования «Счастливая семья» автор книги «Воспитание детей без наказания» Елжас Ертайулы.

— Родители часто срывают злость на своих детях, когда не могут справиться с навалившимися на них проблемами, испытывают душевный дискомфорт. Потому что дети — самые беззащитные существа. Они не могут оказать сопротивления, ответить. Если в семье есть проблемы между мужем и женой, невесткой и свекровью, всё это накапливается. От этого страдают дети. Родители, которые накапливают негатив, готовы взорваться. Стоит ребенку что-то сделать, они срываются на нем, — говорит он.

Еще одной причиной Ертайулы называет безграмотность родителей.

— Я говорю не о безграмотности как таковой, а о недостаточных знаниях по воспитанию детей. Родители часто не понимают внутренний мир ребенка, недостаточно хорошо знают своего ребенка, не знают его особенностей и склонностей и не знают, чего ожидать от ребенка. И это зачастую приводит к наказанию. Они ожидают от ребенка невозможного. Когда ребенок не справляется, родители склонны злиться, — объясняет эксперт.

По его мнению, некоторые родители пытаются решить многие проблемы в воспитании своих детей быстро и тогда самым приемлемым им видится наказание ребенка.

— Им кажется, что гораздо проще накричать и отшлепать ребенка, чем тратить время на долгие разговоры с ним. Здесь родители совершают ошибку, думая, что им удалось решить проблему таким образом. Это, возможно, временное решение — до исчезновения эффекта от рукоприкладства или окрика. Ребенок может выполнить сказанное, но проблема этим не снимается, — говорит специалист.

Елжас Ертайулы, консультирующий родителей по вопросам воспитания детей, призывает их воздерживаться от рукоприкладства и «воспитания» наказанием.

— Можно утверждать, что все виды наказания являются негативным методом. Я считаю «наказанием» любые действия, которые ранят чувства ребенка. Это рукоприкладство, ругань, упреки и сравнение с другими детьми. Сейчас многие родители считают нормальным воспитание ребенка наказанием. Они даже рассматривают это как необходимость. Это показывает, насколько важен этот вопрос для нашего общества, — говорит он.

Согласно исследованию, проведенному в 2016 году ЮНИСЕФ и уполномоченным по правам человека в Казахстане, 75 процентов казахстанцев поддерживает применение телесного наказания для дисциплины и контроля детей в семье.

НЕТ КОНКРЕТНОГО ЗАКОНА, ЗАПРЕЩАЮЩЕГО БИТЬ ДЕТЕЙ

Согласно пункту 2 статьи 10 казахстанского закона «О правах ребенка», государство обеспечивает личную неприкосновенность ребенка, осуществляет его защиту от физического и психического насилия, жестокого, грубого или унижающего человеческое достоинство обращения, действий сексуального характера, вовлечения в преступную деятельность и совершения антиобщественных действий и иных видов деятельности, ущемляющих закрепленные Конституцией права и свободы человека и гражданина.

Представитель ЮНИСЕФ Айсулу Бекмуса говорит, что «в законодательстве Казахстана нет конкретной статьи, которая запрещает родителям применять рукоприкладство по отношению к детям».

В течение нескольких лет в стране выдвигают инициативы внести изменения в законодательство и прописать запрет на применение силы к детям. К примеру, в 2016 году тогдашний детский омбудсмен, сейчас депутат мажилиса Загипа Балиева предлагала ввести в законодательство понятие «насилие», включив в него виды насилия — от морального и вербального до физического, в которое включить также шлепки по «мягкому месту», и запретить любые формы насилия. С похожей инициативой Балиева выступала и в 2018 году. Но изменения в законе не приняли.

Бывший омбудсмен говорит Азаттыку, что «законопроект всё еще обсуждается в парламенте». «Нам необходимо изменить менталитет общества [в котором считается нормой избивать ребенка]», — полагает депутат.

ЮНИСЕФ считает, что казахстанское законодательство по защите детей всё еще не соответствует в полном объеме международным стандартам. «Казахстанские законы не обеспечивают надлежащей защиты детей от рукоприкладства», — говорится в ответе международной организации Азаттыку.

Работа по изменению законодательства ведется, отмечают в ЮНИСЕФ. В соответствии с постановлением казахстанского правительства № 156 от 30 марта 2020 года, утверждена «Дорожная карта» по усилению защиты прав ребенка, противодействию бытовому насилию и решению вопросов суицидальности среди подростков на 2020 – 2023 годы. Одна из целей этого документа — изучение международного опыта по предотвращению физического наказания детей в семьях, патронатных семьях, организациях образования и организациях, занимающихся защитой прав детей.

«Ситуация в мире меняется. В 50 странах в настоящее время есть юридический запрет на жестокое обращение с детьми. 50 других стран обязались принять такой закон. Запрещая жестокое обращение с детьми на законодательном уровне, государство учит маленьких граждан тому, что насилие — это неправильно», — считают в организации.

«Ни в одном законе Казахстана не допускается насилие в отношении ребенка. Вопрос в том, как это исполняется», — говорит Азаттыку уполномоченный по правам ребенка в Казахстане Аружан Саин.

В ЮНИСЕФ отмечают, что жестокое обращение с детьми негативно отражается на них, даже во взрослой жизни. Последствия насилия над ребенком могут быть неочевидными, но они могут привести к нарушению сна, беспокойству и снижению социальной активности.

«Исследования показывают, что здоровье пострадавших детей ухудшается. Они могут страдать от рака, диабета, сердечно-сосудистых заболеваний, зависимости от запрещенных веществ и депрессии», — говорят в организации.

БОЛЬНО, ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО ДЕЛАЕТ МАТЬ

Елжас Ертайулы говорит, что родители стараются под разными предлогами оправдать свое рукоприкладство.

— Говорят, что «енесі тепкен құлынның еті ауырмайды» (казахская пословица, буквально значит «жеребенку не больно от ударов материнских копыт»), «била не по больному месту». Это смешное оправдание. К примеру, муж ударил жену и затем говорит: «К чему плакать, я же бил не по больному месту». Разве это успокоит женщину? Дело не в физической боли ребенка, а психологической травме, — комментирует он.

Психолог Сая Бакимова осуждает телесное наказание маленьких детей, считает это в корне неправильным.

— С физиологической точки зрения ребенок до семи лет не планирует часть своих действий. Это мой ответ некоторым родителям, которые говорят, что ребенок «делает это нарочно», «совершает шалости назло». У ребенка должен быть определенный уровень развития мышления, чтобы преднамеренно плохо себя вести: ребенок должен знать, что ему действительно нужно сделать, затем целенаправленно выбрать прямо противоположное, уметь предугадать вашу реакцию. Сколько операций! Мозг ребенка на такое еще не способен. Теперь попробуем ответить, правильно ли наказывать ребенка за то, что он еще не в состоянии контролировать свои действия? Если бить за ошибки, то давайте бить за ошибки и взрослых. Разве последствия ошибок взрослых не масштабнее ошибок детей? — вопрошает она.

Бакимова говорит, что пережитые в детстве страдания приводят к сложным последствиям. В голове формируется установка «Они любят меня, но бьют, и я люблю их, но боюсь», которая впоследствии может негативно сказываться на выстраивании личных отношений или отношений в коллективе.

— Такие люди не умеют открыто выражать чувство любви. Если в отношениях всё спокойно и ровно, им кажется, что чего-то не хватает. Вполне вероятно, что бессознательно он или она выберет не спокойного и доброго человека, а человека нетерпеливого, вспыльчивого и агрессивного. Потому что ему или ей будет казаться, что подходит именно такой человек, — говорит Сая Бакимова.

Многие подростки и молодые люди, которых избивали отцы, впервые попав в кабинет психолога, не в силах сдержать слез, рассказывает Бакимова. «Они не могут говорить, только плачут», вспоминая, как издевались над ними.

— Прежде чем нейтрализовывать «избалованность» четырехлетнего ребенка, представьте себе, что в этот момент вы закладываете фундамент его будущего.

Что делать, если бьют родители?

Возраст ребёнка: 13

Что делать, если бьют родители?

На меня родители орут , бьют , из за того что я не убираюсь иногда когда , не успеваю , когда я не выдерживаю этого то я убегаю к тете , и тётя меня понимает и всегда меня поддерживает и даёт совет, но вчера у меня тоже был срыв и я убежала к тете , и забрала свой телефон из маминой сумки ( они у меня все время его забирают) и позвонила ей . Когда я пришла домой то дома никого не было кроме братишек , я убралась и легла спать , на следующее утро я проснулась и мама у меня забрала снова телефон , взяла меня за волосы и сказала что после работы мне влетит , щас они меня закрыли в квартире , и я закрылась в комнате . Помогите что мне делать. Мне 13 лет. .

Аделина

Здравствуй, Аделина.

Ситуация не простая, но выход есть. Из письма я вижу, что у тебя есть поддержка – твоя тетя. Есть ли у вас возможность, чтоб ты пожила у нее какое-то время, погостила? В твоей комнате есть замок, это хорошо, потому что безопаснее с щеколдой, чем без нее. Такие ситуации решаются уже юридически: ты можешь вызвать полицию, можешь позвонить на телефон доверия по психологической помощи потерпевшим насилие. По такому телефону тебе ответят более полно.

Пойди к психологу на очную консультацию, чтоб больше разобраться в твоей ситуации, твоем месте и роли в конфликте, и твоем отношении ко всему этому. Сходи к врачу – провериться, все ли в порядке и зафиксировать побои. Поговори с тетей, посоветуйся с ней, вместе вам будет проще определиться с планом действий.

Но, если ты решишь обрщаться в полицию, то тебе нужно хорошо усвоить, что в таком случае родителей могут лишить родительских прав, а тогда тебе придется жить в интернате. Обратный процесс почти невозможен. Хорошенько обдумай всё, прежде чем связываться с полицией или органами опеки.

Я желаю тебе жизненных сил и счастья.

Анна Зубкова, специалист

«Меня били родители»: Три жертвы домашнего насилия о побоях, унижениях и страхе

По данным ЮНИСЕФ, 67% казахстанских родителей применяют насилие в воспитании детей, а 75% поддерживают телесные наказания. Мы поговорили с тремя героями, которые на протяжении многих лет подвергались домашнему физическому насилию. 

Валентина, 22 года:

Я всегда больше любила отца, он никогда не бил меня. Главным агрессором всегда была мама. 

Я помню все случаи, но один особенно. Мне было где-то 11 или 12 лет. Я пришла со школы и сразу пошла в душ, мама в тот день была в ужасном настроении. Я знала, что она будет бить меня из-за тройки по математике и очень долго стояла под душем. Когда я вышла, она схватила меня за волосы, накрутила их на кулак и ударила меня об дверь. Я упала, у меня пошла кровь из носа.

Я вырвалась и закрылась в кладовке, а мама просила меня открыть, обещала, что не будет бить и извинялась.

Когда я открыла дверь, она опять схватила меня и поволокла в зал, била по ногам, спине и голове. Я плакала и молила ее остановиться, обещала, что больше так не буду, что буду стараться сильнее.

В тот день она впервые назвала меня шлюхой.

Она била меня каждый раз, когда была не в духе, когда я приходила с плохой оценкой, когда она ругалась с папой или обижалась на него. Она говорила, что мы с ним очень похожи, что я такая же свинья, как он. Наверное, она делала это, потому что подозревала отца в изменах, и вымещала злость на мне.

Я никогда не рассказывала об этом и не просила о помощи, даже папе не говорила. Однажды я рассказала все другу, но он лишь посмеялся и сказал, что моя мать прекрасная женщина, и делает все, чтобы я была счастлива. Думаю, это из-за того, что мы были очень состоятельной семьей, и он считал, что в таких семьях нет проблем.

Впервые я дала сдачи, когда мне было 18, потому что перестала ее бояться. 

В тот день я укусила ее за руку, когда она опять пыталась схватить меня за волосы. Побои прекратились сразу же, но я поняла, что никогда не буду счастлива, если не уеду от нее. В 20 лет я уехала в другую страну, начала жить со своим парнем и вышла замуж.  

Сейчас мои отношения с мамой улучшились, мы общаемся по телефону. Но, когда я приезжаю к ней, то я думаю только о том, когда мы поругаемся, сегодня или на следующий день.  

Я еще не задумываюсь о детях, но надеюсь, что стану для них хорошей матерью и никогда не буду причинять им душевную или физическую боль. Хотя о таком никогда не знаешь заранее. Вряд ли моя мама мечтала бить меня, когда рожала. Мне кажется, что в глубине души ей стыдно.

Мария, 18 лет:

Это началось в начальной школе, в первый раз меня до кровоподтеков избили скакалкой. В меня могли бросать разные вещи, ножи, вилки и другие предметы посуды.

Я жила в страхе, мне даже предоставляли выбор, спрашивая, каким предметом я бы хотела быть побитой.

Фразы «ты страшная», «дальше проститутки не уйдешь», «бестолочь безрукая» я слышала всю жизнь. Меня били где-то раз в месяц, иногда чаще. Если бил один родитель, то второй всегда был провокатором, оказывал давление.

Когда меня били, я старалась кричать изо всех сил, чтобы соседи услышали, и кто-то пришел на помощь, но это было бесполезно.

Тем не менее, я стремилась быть лучше в их глазах. Обучалась всему, что могло приносить доход, рано начала работать, чтобы обеспечивать себя и свои интересы.

Когда отец был в ярости, он пытался сделать мне больно не только физически, но и морально. Между ударами он кричал, что я предала его, что он никогда не будет мне доверять. Я всегда терпеливо ожидала, когда он устанет, давать сдачи было бы бессмысленно.

Родители всегда говорили, что я сама во всем виновата, что заслужила больше, чем мне досталось и должна сказать «спасибо» за пощаду. Это удовольствие в их глазах пугало меня даже больше, чем действия.

Побои прекратились, когда мне исполнилось 17 лет, после бесчисленных попыток суицида и угроз со стороны школы о лишении родительских прав.

Я все еще живу с ними, делаю вид, что все хорошо, и не нарываюсь на конфликт. Мой психотерапевт сказала, что родителей необязательно любить. Я не люблю их, но ценю их финансовый вклад в меня. Другого я не получила.

Из-за физического и морального насилия, я долгое время относилась к людям с опаской, никому не доверяла. Всегда ждала атаки или подвоха со стороны людей. Сейчас меня мучают судороги и галлюцинации.

В будущем я не хочу, чтобы родители касались моих детей. Они никогда к ним не подойдут. Пусть смотрят, для этого и придумали видео, видео-чаты и скайп. Мои дети не узнают о домашнем насилии на личном опыте. По стопам родителей я точно не пойду.

Мне стыдно, что я не знаю, что такое семья. У меня не сформирована модель семьи. Многие мои ровесники находятся в отношениях или выходят замуж, а я бегу от этого. Я никогда не просила у родителей больше, чем они могли мне дать, никогда не просила невозможного. Я просто хотела быть нужной и любимой. 

Айтолкын, 24 года:

В детстве я жила вполне мирно, но, когда у меня начался подростковый период, родители очень бурно реагировали на проявления моего характера.

Когда мне было 13 лет, мама избила меня за короткую, по ее мнению, юбку. На самом деле, она была чуть выше колена. Она жестоко избивала меня в течение полутора-двух часов, повторяя при этом, что я проститутка. Причины для побоев всегда были разные: не убралась дома, подгорел лук, у нее просто могло не быть настроения.

Она говорила, что если бы знала, какой я вырасту, то сделала бы аборт, что мне лучше умереть.

Изредка, раза два или три за все годы, у меня просили прощения, но это было неискренне, просто для успокоения совести. При этом мне говорили, что я сама виновата в том, что меня избили.

Если судить объективно, то я была хорошим ребенком. Хорошо училась, гулять не ходила, общалась с хорошими ребятами, ничего не употребляла. Получала я всегда за то, что у меня было собственное мнение.

Когда я училась в школе, меня били раз-два в месяц. Чем старше я становилась, тем реже меня били, но делали это более жестоко. Папа обычно не вмешивался, но иногда пытался остановить. Последние пару лет присоединялся сам.

Раньше я не сопротивлялась, только терпела и просила остановиться. Естественно, меня никто не слушал. Лет с 19 я начала кричать, чтобы они ко мне не подходили, защищалась руками. Однажды я даже позвонила в полицию, потому что меня некому было защитить. За это родители выгнали меня из дома и сказали, что я им больше не дочь.

Последний раз меня избили летом. После этого я ушла из дома, а когда вернулась, мама попросила прощения. Больше такого не повторялось. Сейчас наши отношения стабильные. Если начинается какая-то ссора, то я просто ухожу к себе.

Я по натуре достаточно нервная, многолетние побои и ужасное ко мне отношение усугубило это.

Раньше, если люди рядом со мной просто поднимали руки, я закрывала голову руками – рефлекс. Я до сих пор вздрагиваю от любых прикосновений.

Я не уверена в себе и постоянно считаю, что со мной что-то не так, но стараюсь не зацикливаться на этом и жить дальше.

Я точно знаю, что никогда не буду бить своих детей. Я не хочу продолжать этот ужас.

Жибек Жолдасова, Кандидат Медицинских Наук, врач психиатр-психотерапевт:

У меня есть много пациентов, которые говорят, что подвергались насилию в детстве. Обычно ко мне приходят уже взрослые люди. Если подростки, то постарше, 17-18 лет. Дети не могут пойти к психотерапевту, потому что они постоянно находятся под контролем взрослых.

В школе или детском саду таких детей легко определить. На любое повышение голоса, на любой жест или взмах руки они сразу сворачиваются в комок, хотят спрятаться, закрывают голову руками. Сразу можно понять, что скорее всего этого ребенка бьют. Многие мои пациенты, пережившие физическое насилие, ведут себя так уже во взрослой жизни.

При этом, если девочки эмоциональны и чувствительны, то рано или поздно они расскажут кому-нибудь о том, что с ними произошло. Мальчики больше склонны скрывать это. Они вообще намного реже ходят к психологам и психотерапевтам. Основная масса моих пациентов – женщины и девушки.

Бывает, что насилие очень негативно сказывается на дальнейшей жизни людей.

Модель поведения закрепляется в детстве, и человек привыкает к тому, что его постоянно бьют. Часто он потом находит себе такого же абьюзивного партнера.

Так девушки выходят замуж за мужчин, которые тоже их бьют.
Повзрослев и став родителями, они могут начать бить своих детей, думая: «Меня бил отец, и я тебя буду бить. Чем ты лучше меня?». Усвоенная модель поведения настолько сильна, что изменить ее бывает довольно сложно.

Поэтому об этом надо говорить. Напоминать о том, что есть другие способы воспитания, что физическое насилие – это не выход.

Возможно, в жизни у этих родителей не все благополучно. Есть какое-то внутреннее напряжение, чувство неудовлетворенности, комплексы, из-за чего повышается уровень злости и агрессии. И эту агрессию все время нужно на кого-то выливать.

Физическое насилие в семье происходит не потому, что ребенок плохой, а потому, что сам родитель имеет психологический дефект.

А подросткам, подвергающимся физическому насилию, надо обращаться к школьному психологу, больше им некуда идти. Нам нужно категорично повышать уровень школьных психологов. Только единицы школьных психологов владеют какими-то техниками, чтобы им помочь. 

Зульфия Байсакова, директор кризисного центра для жертв бытового насилия г. Алматы:

Согласно законодательству Республики Казахстан, несовершеннолетние не могут помещаться в какие-либо государственные учреждения без разрешения суда. У нас в кризисном центре для жертв бытового насилия размещаются родители, то есть матери с детьми.

Кризисный центр оказывает только заочное консультирование по телефону. Нужно понимать, что любая работа, которая проводится с несовершеннолетними, должна проходить с разрешения опекунов или родителей. Это затрудняет очное консультирование несовершеннолетних по многим вопросам. Поэтому мы консультируем подростков по телефону 150, который работает круглосуточно и на анонимной основе. Все звонки бесплатные.

К сожалению, у нас в Казахстане нет ни одной программы, которая была бы направлена на снижение и умение управлять уровнем агрессии, поэтому мы наблюдаем необоснованную агрессию и неадекватное поведение со стороны многих людей. Неправительственные организации и наш кризисный центр пытаются разработать программы по работе с агрессорами, чтобы научить людей управлять своими эмоциями и не проявлять насилие в отношении кого-либо.

Насилие со стороны родителей в отношении несовершеннолетних – это преступление.

Очень важно правильно его идентифицировать, поэтому мы проводим семинары для того, чтобы специалисты, работающие с детьми, могли четко идентифицировать физическое, психологическое, экономическое, сексуальное насилие как по внешним признакам, так и по уровню тревожности, страха детей.

В Казахстане очень слабо развита социально-ориентированная работа с членами семьи. Сегодня, вся работа выстраивается только на оказании помощи жертве бытового насилия, например, подростку, а с родителями работают мало. Их привлекают к ответственности, на этом вся работа заканчивается.

Самый лучший способ оказания помощи несовершеннолетним – это предложить им позвонить по телефону доверия 150, где консультанты-психологи могут профессионально оказать помощь.

Все это происходит анонимно и конфиденциально, что очень важно для несовершеннолетних, потому что они, как правило, запуганы и не знают, к кому обратиться. Следующим инструментом могут быть школьные психологи, которые должны работать в каждой школе. Насколько хорошо они умеют работать – уже другой вопрос.

После сбора доказательной базы, родителей привлекают к административной или уголовной ответственности, в зависимости от степени нанесения телесных повреждений. Если комиссия по делам несовершеннолетних сочтет, что необходимо лишить родительских прав, опека над ребенком передается в государственные органы, а затем физическим лицам, которые могут работать в этом направлении.

Если вы подвергаетесь домашнему насилию, то всегда можете позвонить по номеру доверия 150, где вам смогут помочь.

Меня избивали родители — Wonderzine

Отец всегда говорил мне, что я должна выйти замуж за армянина. Если моим мужем будет мужчина любой другой национальности, он откажется от меня и не пустит на порог. Планировалось, что после одиннадцатого класса я поступлю на один из факультетов МГУ: экономический, юридический и ФГУ. Это было бы идеально для отца, потому что именно на этих факультетах обычно учатся армянские мальчики, а на экономе — мальчики с папами-богачами. Папа мечтал, чтобы я во время учёбы нашла такого мальчика, влюбилась, вышла замуж, родила ему внуков и готовила пахлаву с мёдом на праздники.

Но всё пошло не по его плану. В начале одиннадцатого класса я заявила, что не пойду никуда, кроме факультета, который выбрала сама — и это не был ни один из вышеперечисленных. Я мечтала об этом с седьмого класса и говорила об этом родителям. Но меня не поддерживали: мама сказала, что я там не выучусь никакой профессии, а папа сказал, что я ничего не добьюсь. Поэтому, видя мою решительность, ближе к окончанию школы меня отправили в Армению под предлогом того, что нужно отдохнуть перед экзаменами. Я согласилась, потому что очень устала от репетиторов и вечной учёбы. Но там меня ждал сюрприз.

Меня чуть не выдали замуж. Мы отправились в горы небольшой компанией: мои сёстры, брат и двое детей друзей семьи, которых я видела в первый раз в своей жизни. Оказались в небольшом городе в горах. Я чувствовала себя очень хорошо, ощущала свободу: ведь до этого я не могла поехать куда-то с друзьями. Однажды вечером ко мне подошёл один из парней: «Нужно поговорить». Я ответила: «Конечно». После он отвёл меня в сторонку, встал на одно колено и сказал: «Выходи за меня замуж». Я была в шоке, не знала, что сказать. После пяти минут молчания он продолжил: «Ты чего не отвечаешь? Мы же с твоим отцом обо всём договорились, он сказал, что я тебе понравлюсь и ты не будешь против». Эта фраза меня добила окончательно, и я просто ушла.

Таких «подставных женихов» я встречала ещё несколько раз. Папа случайно сталкивал меня с армянскими мальчиками, которые казались ему подходящими, но я сразу всем давала понять, что у нас ничего не будет. Здесь нужно оговориться и сказать несколько слов об этих парнях. Они все были из обеспеченных и традиционных семей: в их мире жёны не работают, они сидят дома, готовят, воспитывают детей. Муж может бить жену, изменять ей, потому что он зарабатывает. Все ребята, предложенные отцом, были именно такими.

«Главное — признать, что ты сволочь»

В России почти две трети жителей считают допустимым бить детей — об этом говорится в аналитическом отчете Национального института защиты детства за 2019 год, и более 25% родителей применяют к своим детям меры физического воздействия. Но есть и те, кто раскаивается в таких методах воспитания. Они рассказали «Холоду», как смогли измениться и как пытаются спасти отношения со своими детьми.

«Это как алкоголизм — понимаешь, что если хоть одну рюмку выпьешь, то все»

«У нас бабушка была главой семьи, — рассказывает 39-летний Константин Казначеев. — Она легко могла взять клюшку и сломать своему 10-летнему ребенку руку — например, за то, что долго гулял и поздно вернулся. Если дети что-то делали не так, случался скандал. Все вопросы решались побоями».

Бабушка Константина родилась в 1939 году и с пяти лет оставалась одна с маленьким братом, пока мать была на работе. «Она рассказывала, как ходила по “Сортировке” (железнодорожная станция Свердловск-Сортировочный, ныне Екатеринбург-Сортировочный. — Прим. «Холода».) и собирала за товарными поездами упавшие на пути зернышки. Понятно, что такие люди не знают и не могут проявлять нежность и эмпатию. Она очень жестко воспитывала своих детей — мою маму и еще четверых, двоих из которых она приютила, несмотря на голодное время».

Константин описывает методы воспитания бабушки как тотальный авторитаризм и неприятие другого мнения. «Мама говорила: «Не дай бог, я стану такой же, как бабушка», — а в итоге она такой же и стала. Обидчивость, манипуляции, воспитание физическими методами — могла тряпкой по лицу съездить».

В то же время Константин говорит, что, воспитывая его и брата, родители делали все возможное в тех условиях. «Мы с братом росли в 1990-е годы: крушение Советского Союза, бандитские разборки. Я помню, как на крыльце нашей школы цыгане торговали наркотой, а директор ходила по улице с шокером, потому что ее избивали. Семь моих одноклассников из десяти скололись, кто-то вышел в окно, кто-то закончил в тюрьме. Мама отдала нас на карате, просто чтобы мы были заняты спортом и не скололись на улице. Этим она выражала свою заботу о нас — чтобы мы физически выжили, а все, что выше, — было не до этого».

Константин говорит, что сейчас его удивляет, что в детстве он не воспринимал мамины и бабушкины методы воспитания как насилие — рядом не было взрослых, которые сказали бы, что это ненормально. «Дети оправдывают любую жестокость родителей. Как история со сломанной рукой — об этом в семье говорили: «Бабушка у нас боевая». Вместо того, чтобы ужаснуться, мы воспринимали это как норму — «учить» ремнем, унижать. Я сейчас оглядываюсь назад и понимаю, что это была жесть. Некоторые моменты воспитания были просто ломкой и унижением, чтобы мы с братом подчинились — просто так родителям было легче. Но это не вызывало у нас обиду и злость — вызывало чувство одиночества, страха, например, когда мама говорила: «Я вас выгоню на улицу, нафиг вы мне нужны». Я сам себе сказал, что, если у меня будут дети, я никогда, никогда руки не подниму и не буду их так воспитывать».

Когда у Константина родился сын, поначалу он был ему идеальным отцом. «Его зовут Ярик — «Яркий». Супруга даже ревновала меня к нему, потому что я с ним больше возился. А с его лет шести мне почему-то втемяшилось в голову, что он должен быть настоящим мужиком. Я хотел, чтобы он умел драться, чтобы делал уроки вовремя, любил страну. У меня была картинка, что он должен быть суперсолдатом — соответствовать каким-то моим идеалам. Я думал: «Он же живет в моем доме, ест с моих рук — а значит, пусть делает то, что я хочу». Такой формат рабства, что ли. Я не говорил об этом вслух, но мысли были такие».

Константин вспоминает, как заставлял сына заниматься спортом, несмотря на то, что тот не хотел — Ярослав со слезами бегал 10 кругов по стадиону или приседал 100 раз. Сейчас, говорит Константин, из-за этого его сын не любит спорт.

«Это просочилось, как радиация. Незаметно для себя я стал использовать те же методы воспитания, что моя мать. Я наказывал его за провинности, причем это было несоразмерное наказание. Я мог довести его до слез, если он потерял перчатки или не прибрался в комнате. Я морально уничтожал ребенка теми же самыми фразами, что мне говорила мать: «Да как ты смеешь, мы жизнь на тебя положили, выгоню тебя из дома». Было и рукоприкладство — шлепки и подзатыльники».

По словам Константина, его жена, видя его методы воспитания, иногда говорила ему: «Костя, тебе не кажется, что это слишком?» — но активно недовольство не проявляла. «У нее такой же батя был, такая же система воспитания», — говорит Константин.

Однажды, когда сыну было 8 лет, Константин шел с ним по улице. Ярослав потерял в школе шапку, и Константин, как обычно, начал кричать на него. «И вдруг меня переключило, — рассказывает он. — Я же стал полностью похож на свою мать! Я помню ярость от этой мысли и одновременно чувство бессилия — взрослый дядька начинает кидаться на восьмилетнего. Помню его глаза, слезы — это просто ужас. Я сейчас вспоминаю это, и у меня выступает холодный пот. Я сказал: «Ладно, пошли домой, пофиг на эту шапку, другую купим». Но я видел, что он тотально закрыт от меня, и понял, что, если я так дальше буду делать, он когда-нибудь вообще перестанет со мной общаться. Наверное, я сам себя никогда не прощу за то, что делал с ребенком, но тогда я дал себе слово, что больше пальцем его не трону и не буду морально унижать».

«Хотелось дать привычный подзатыльник»

Если ребенка бьют дома, чаще всего он не может самостоятельно обратиться за помощью и даже описать это кому-то как проблему. Поэтому, как считает председатель правления Национального фонда защиты детей от жестокого обращения, член правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Александр Спивак, система помощи детям должна строиться на профилактике и выявлении семей, в которых возникает насилие или пренебрежение жизненно важными нуждами ребенка. Однако «сейчас профилактикой называют что угодно, начиная с лекций о правильном воспитании для всех желающих и заканчивая наказаниями родителя, который уже стоит на учете в органах защиты несовершеннолетних», — говорит он.

В последние годы в правительстве разрабатывают концепцию нового законодательства в этой сфере, где будут выделены разные уровни оценки риска жестокого обращения с детьми в семьях. Это, как планируется, позволит специалистам предотвращать насилие до наступления серьезных последствий. Такая система важна, потому что нет какого-то одного универсального признака, по которому семью можно включить в группу риска. «Есть семьи, в которых принято наказывать ребенка ремнем, но при этом извне кажется, что все хорошо, — говорит Александр Спивак. — Конечно, нельзя приходить в каждую семью с видеокамерой и смотреть, применяют ли там ремень. Но по состоянию ребенка и признакам, которые заметны учителям, воспитателям, медикам, соседям, можно сделать вывод, что семье требуется уделить внимание. Может оказаться, что собственных ресурсов родителей справиться с ситуацией недостаточно, и это рано или поздно приведет к причинению серьезного вреда».

В Национальном фонде защиты детей от жестокого обращения уверены, что ситуация изменится, если родителям помогать, консультировать и делать доступной психологическую помощь. «Не орган опеки придет в семью отбирать ребенка, а специалист по социальной работе придет и скажет, что есть причины для беспокойства, предложит совместно обсудить трудную ситуацию, организовать сопровождение семьи и поддержку, которая поможет семье справляться, не прибегая к насилию. Это может быть не только прямая материальная или социальная помощь, но и кризисное психологическое консультирование, обучение недостающим родительским навыкам, способам решения жизненных проблем. Люди готовы принять руку помощи — только ее сейчас не предлагают, ждут запроса».

Константин решил, что просто не будет поступать, как раньше: «Я не хочу жить в этой агрессии и злобе, я буду любить своего ребенка. В первое время я бил себя по рукам, потому что хотелось дать привычный подзатыльник, но во мне поселился запрет. Я до сих пор чувствую, что во мне есть этот яд, как кольцо всевластья, — все равно хочется решить спор или конфликт с Ярославом силой, но я каждый раз себя останавливаю. Это как алкоголизм — понимаешь, что если хоть одну рюмку выпьешь, то все».

Константин продолжает жалеть о насилии по отношению к своему сыну: «Это твой ребенок, ты что делаешь вообще? Это ненормально, когда родитель бьет и унижает своего ребенка, так не должно быть. Я понимал, что загнал себя обратно в то же болото с аллигаторами, в котором рос».

Ярослав помнит из детства отдельные эпизоды, когда отец кричал на него и бил ремнем, — в том числе и тот случай, когда он потерял шапку и впервые услышал от отца извинения за грубость. «В детстве я постоянно что-то терял, было страшно признаваться в этом родителям и нужно было всегда быть готовым к скандалу. Наверное, тот случай стал точкой отсчета, но прекратилось все позже. Четко помню вот какое изменение: как-то не хотел мыть посуду, а родители вдруг не стали меня ругать, как обычно, а сказали спокойно: “Помоешь посуду — пойдешь играть”. Я подумал, что это хорошая логика, и пошел мыть посуду».

Константин вспоминает, что сознательно «ломал себя», это заняло несколько лет: «Я ходил к психоаналитику разбирать свои завалы — это, наверное, самая лучшая моя инвестиция в жизни. В шестом классе Ярослав плохо учился, я рассказал психоаналитику о двойках, замечаниях учителя, конфликтах. Он сказал: «Отстань от сына. Тебе что нужно? Отличник или нормальный парень?» Мы поговорили с женой и решили, что отходим от авторитарного воспитания. Сказали сыну, что отныне школа — его прерогатива: «Хочешь — учись, не хочешь — не учись. До 18 лет буду кормить, поить, буду все твои начинания поддерживать. Через две четверти он скатился на двойки. Он ждал, что мы возьмем шашку, начнем махать, а мы: нет, это твоя ответственность, я тебя люблю с тройками и без».

Константина и его жену вызывали в школу, требовали «взяться за ребенка»: «Наша система образования поддерживает силовые методы воспитания. Нам говорят, что мы должны воздействовать на сына — а как воздействовать, не говорят. Понятно, как появляются истории вроде недавней, когда 15-летний мальчик совершил самоубийство после трояков».

Зара Арутюнян несколько лет работала психологом в школе и проводила семинары для учителей и родителей. Она заметила, что многие из них не готовы отказываться от стандартного набора «порка — домашний арест — лишение карманных денег». Она говорит, что предлагала родителям методы, которые позволили бы им понять, чего ребенок хочет на самом деле, чего ему не хватает и почему он ведет себя девиантно. Но такая работа требует времени, сил и фокуса. «А настучать по голове просто — это давно наработанная практика», — говорит Арутюнян.

Арутюнян рассказывает, что через двойки и тройки можно выявить семьи, где существует домашнее насилие: учителя жаловались ей на детей, которым они, по их мнению, справедливо поставили двойку (или даже четверку, если речь об отличнике) — а дети отреагировали на эту оценку рыданиями и истерикой. Арутюнян считает это очень плохим знаком, показывающим, что дома «ребенка за оценку жестко наказывают или унижают».

Ярослав закончил шестой класс с тройками — но потом стал учиться сам. Сейчас ему 17 лет, он решил, что будет поступать в медицинский и станет врачом. «Вечером приходит, играет в компьютер, но потом делает уроки. Это полностью его ответственность, он понимает, что это его жизнь, никто не будет на него давить», — говорит Константин.

Ярослав говорит, что тогда, в шестом классе, его отец почти «моментально» ослабил контроль за школой. «Он просто перестал следить за оценками. Я подумал: “Класс! можно не учиться!”. Мне тогда было ужасно лень, я почти не делал уроки. Но со временем я стал следить за оценками — по-прежнему не делал всю домашку, но старался, чтобы это не отражалось на оценках. В 10 классе все изменилось: я перешел в профильный класс и стал почти идеальным учеником. Хочу стать кардиохирургом или нейрохирургом — что будет лучше получаться».

В наше время меры физического воздействия становятся менее распространенными: согласно данным опроса «ВЦИОМ-Спутник», в детстве стояли в углу 49% опрошенных россиян, а сами наказывали подобным образом детей только 29%, шлепки и подзатыльники получали 37%, раздавали – 27%. Особенно заметно «смягчение нравов» на примере наиболее жестокой из представленных мер: порку практикуют или практиковали в недавнем прошлом лишь 12% родителей, тогда как среди наших взрослых современников ремень на себе испытали 33%.

«В последние годы все больше россиян считают применение форм насилия неприемлемым, — говорит Александр Спивак. — На практике количество насилия тоже уменьшается, но еще не так значительно». Согласно исследованию Национального института защиты детства 2019 года, почти каждый третий житель страны (30%) считает возможным использовать жесткие насильственные методы воспитания детей, например, порку ремнем, а 68% считают нормальным применять «мягкие» формы физических наказаний — шлепки и подзатыльники.

В опросе меньше половины респондентов признались в том, что применяли физические наказания к детям. 55% заявили, что никогда не давали детям подзатыльники, а 76% —что никогда не применяли ремень как средство воспитания.

Психолог Анна Савари и ее коллеги из Фонда «Дом под зонтом» ездят по регионам и проводят много тренингов с родителями и педагогами. «Мы видим, что очень многие родители и специалисты понимают, что им нужно найти альтернативу жестким методам — и наша программа помогает в этом. Родитель задумывается о том, что ему нужно меняться, когда уже столкнулся с последствиями неправильных воспитательных мер — например, испортились отношения с ребенком, нарушился контакт, ребенок обижается, злится или теряет доверие. У ребенка могут появиться агрессия, тревожность или виктимное поведение».

Сейчас Константин много общается с сыном. «Мне больше всего нравится, что при встрече он подбегает, обнимает меня, говорит: «Папа, я соскучился». Причем, парню 17 лет. Мы говорим на такие интимные темы, на которые он с мамой не разговаривает. Мы обсуждаем его жизнь, его отношения. Но я не даю ему советов, как надо делать, — это ведь тоже своего рода давление».

«Он помнит, как я его бил, — продолжает Константин. — Мы с ним пару раз говорили об этом. Я рассказывал историю своей семьи: «Сын, понимаешь, неоткуда было родиться хорошему воспитанию, мы не росли в райских кущах, все мы недолюблены”. Я постоянно извиняюсь перед ним».

«Я никогда не держал обиду на отца, — говорит Ярослав. — Максимум после скандала в детстве мог пообижаться и минут 30 подумать о том, как я со 100 рублями уйду из дома. Я понимал, откуда это взялось, видел, какой была моя бабушка. Я никогда не говорил ничего вроде “отец, ты мне всю жизнь испортил”».

Самому Константину во взрослом возрасте тяжело давалось общение с родителями — в разговоре он испытывал те же неприятные эмоции, что и в детстве. «Наши родители — это наглухо закрытые люди старой формации: «Есть две точки зрения: моя и неправильная. Вы мне обязаны, вы моя собственность». Даже под конец своей жизни мама могла вывести меня из себя, сказав несколько фраз по телефону. Я звонил раз в три месяца, через пять минут кидал трубку, потом два дня отходил от разговора. Я отомстил родителям самой изощренной, самой холодной и жестокой местью — я просто перестал с ними общаться. Мне звонили, когда матери было плохо, когда отцу было плохо — я не брал трубку. Мне кажется, самое страшное, что может сделать ребенок с родителем — оборвать связь. И это всегда работает как напоминание для меня: если я скачусь в насилие, это случится. Я не боюсь остаться один, но я боюсь, что сын прекратит со мной общаться. Потому что связь со своим ребенком — это очень круто».

«Однажды я, как обычно, прилетела вечером домой, — рассказывает Светлана Романова, — и мне показалось, что сын что-то не доучил, что-то не доделал — и, ну конечно же, опять захотелось взяться за ремень. Пару раз уже успела ударить, потом думаю: «Боже мой, что я делаю». И вот так сижу с этим ремнем и говорю ему: «Прости меня, сынок», а он садится рядом со мной, плачет и говорит: «Мама, да я знаю, из-за чего это все. Это потому что у нас денег все время нет, ты устаешь». Он заранее меня простил, а я у него еще прощения-то не успела попросить. И я поняла, что все-таки у меня растет хороший, правильно понимающий эту жизнь маленький человек. Ему 9 лет, а он уже умеет сострадать. Он не обиделся и не замкнулся».

Светлане Романовой 55 лет, и она называет себя отвратительным родителем. Она признается, что до подросткового возраста сына била и третировала его — и сразу начинает объяснять, почему так сложилось. Пережившая войну и тюрьму бабушка, мать, в которую отчим в пьяном угаре бросал чугунные сковородки, кастрюли, а порой и топор. Мать Светланы вышла замуж, как только ей исполнилось 18. В ранний брак, считает Романова, часто вступают нелюбимые дети, стремясь построить собственную семью, в которой отношения будут добрыми: «Но в большинстве случаев получается еще хуже».

Светлана и ее сестра с детства «знали, что такое ремень и хороший подзатыльник». Отец бил их ремнем, а мать могла бить и по голове. Светлана вспоминает, как отец ругал мать за это и говорил: «Есть ремень — есть задница, не смей трогать голову». 

«Опыт детско-родительских отношений, который получает ребенок, — это то, что он видел в своей семье, — говорит психолог, специалист по эмоциональному интеллекту Лидия Гунина. — Многие повторяют эту модель во взрослом возрасте и точно так же относятся к своим детям, как относились к ним. Причина этого в том, что в нашем обществе родительство считается природным даром, а не компетенцией, которую нужно в себе развивать».

Как и ее мать, Светлана тоже рано вышла замуж, но вскоре после рождения сына ее муж погиб. Она растила сына одна в 1990-е — и «этим все сказано»: «Это была борьба за добывание куска хлеба. Ты знаешь, что придешь вечером домой и тебе нужно чем-то кормить детей. Иногда случалось знаете как? Отводишь в школу ребенка и идешь сдавать кровь, потому что за это давали деньги. Я знаю, что мне нужно забрать сына в 12, а мне его кормить нечем, просто нечем».

Светлана говорит, что «чисто физиологически» не выдерживала этих трудностей. Приходя после тяжелой работы домой и делая с сыном уроки, она испытывала злость. «Я жестоко наказывала своего ребенка за неповиновение, к сожалению. Я не считаю, что отношусь к числу родителей, маниакально бьющих своих детей, но я применяла неадекватное наказание. Я была такой от несостоявшейся женской судьбы. Вот эту свою невостребованность, если у тебя есть дети, на ком вымещать, на кого выливать?».

Психологи, работающие с семьями, относят к жестокому обращению все формы воспитания, которые наносят объективный вред ребенку. Жестокостью считается унижение достоинства, неудовлетворение базовых потребностей (в еде, одежде или уходе), психологическое, эмоциональное и физическое насилие. «Шлепать и бить детей — это, конечно, насильственный метод «воспитания», — говорит Александр Спивак. — Но если в реальной ситуации в нашей культуре считать шлепок сам по себе фактом жестокого обращения с ребенком, нам придется признать, что у нас почти 100% родителей применяют такие методы. Честно говоря, найдется не так много людей, которые ни разу в своей практике к этому не прибегли».

«Часто насилие по отношению к ребенку начинается, когда в семье кризис — это могут быть финансовые трудности, развод, болезнь или утрата, — говорит Анна Савари. — Справиться с этим в одиночку может только родитель, не истощенный морально и физически, и часто необходима помощь извне — от друзей, близких, соседей. Без опоры, внутренней или внешней, в стрессе родитель не справляется со своей ролью и очень легко срывается на крик или шлепок — так называемое «стереотипное насильственное действие»».

Сын Светланы Алексей говорит, что действительно очень рано понял, что маме тяжело. «Когда она позволяла себе физическое воздействие, я, конечно, обижался, но долго не держал обиды — просто понимал, говоря современным языком, что она не вывозит». Алексей вспоминает, как однажды, когда ему было лет 7, утром ему было скучно одному, он зашел в комнату к Светлане и разбудил ее. «Она мне просто сходу отвесила подзатыльник — причем достаточно сильно. Спустя минут пять, она подозвала меня к себе и дала то ли конфетку, то ли жвачку. Тогда я, наверное, в первый раз понял, что она чувствует себя виноватой и пытается дешевым подкупом это загладить, а это не срабатывает. Я помню не сам ее удар, а именно этот момент подкупа. После таких эпизодов она могла обнять, поцеловать, извиниться, зареветь. Я видел, что ей самой от этого плохо».

«Иногда родители, сорвавшись на крик или шлепок, чувствуют сожаление и вину, — говорит психолог и советник по методической работе Национального института защиты детства Анна Савари. — Мама или папа понимают приоритет потребностей ребенка над своими. Сталкиваясь с чувством вины, они стараются в будущем искать альтернативу насильственным действиям. Такие родители настроены на сотрудничество не только со своим ребенком, но и с педагогами, психологами, врачами».

Чтобы не сорваться на ребенка, Анна Савари советует использовать специальные техники. Самое простое — физиологическая разрядка. Например, можно напрягать и расслаблять мышцы — кулаки, лицо и любые части тела. Можно встать спиной к стене, надавить затылком на нее, досчитать до 10 и отпустить. Или напрячься всем телом, а потом попрыгать и «стрясти» напряжение. Если ситуация не экстренная (ребенок не стоит в открытом окне, штора не горит), можно выйти из ситуации буквально — уйти в другую комнату, чтобы «выключить» раздражитель и «перезапустить» себя. Еще в минуты стресса, гнева и усталости можно проговаривать себе “антистрессовую фразу” — поддерживающие слова, приготовленные и заученные заранее, например: «Глаза закрываю, глубоко вздыхаю, гнев отпускаю — спокойствие впускаю».

«Как-то в очередной раз, — вспоминает Светлана Романова, — мне было ужасно тяжело — это было после смерти моего мужа, мне тогда было лихо жить. Я свою бабушку спросила: «Бабушка, что самое страшное в жизни?»». Бабушка ответила: «Когда мой ребенок умирает, а я не знаю, радоваться или горевать — потому что понимаю, что другой дочери достанется больше еды, и хоть одна теперь точно выживет». Тогда, по словам Светланы, она и начала осознавать «всю мерзость своих поступков». Думая об ужасах, которые пережила бабушка, Светлана пришла к мысли, что в ее жизни нет проблем, которые хоть как-то оправдывали бы жестокость по отношению к ребенку: «Я поняла, что, если для меня это норма, я воспитаю монстра».

Когда сыну было 5 лет, Светлана снова вышла замуж, еще через три года семья удочерила девочку: «Никто из моих мужчин не обижал детей или меня. Что и говорить, мой муж даже закрывал собой детей, защищал их от моей гневливости». С дочерью Светлана вела себя гораздо мягче: «Дочку я ни разу не ударила. Никогда, что бы ни случилось. Это связано и с полом, и с тем, что я постепенно поняла, что бить никого нельзя».

«Родительство — это то, чему нигде не учат и никогда не учили, — говорит психолог Зара Арутюнян. — Учить стали только недавно и только приемных родителей. А если ты родила сама, то делай, что хочешь, тебе никто не указ. Единственное знание о воспитании детей, которое есть у человека — это то, в чем он сам рос». Но для того, чтобы измениться и перестать применять насильственные методы воспитания, считает психолог, родителю не нужно много. «Достаточно обыкновенной человеческой доброты — ты просто не можешь дальше так поступать, потому что ты нормальный человек. Если ты не патологический психопат, ты видишь, что причиняешь боль и страдание другому, что твой ребенок мучается. В какой-то момент даже без книг Петрановской можно что-то поменять в себе».

«Чаще всего родитель легко соскальзывает в насильственные действия в момент усталости, — говорит Анна Савари. — Поэтому прежде всего нужно заметить свое состояние, подумать о причине своих действий и о том, как помочь себе справиться с самим собой. Когда мы понимаем, в чем причина агрессии, мы можем влиять на нее». 

Психолог рекомендует в спокойной обстановке подумать о том, как вы в последнее время ведете себя со своим ребенком, и придумать образ и название для своего стиля родительства. Например: «Мэри Поппинс по выходным — Баба Яга по понедельникам». Затем следует вспомнить, в каких ситуациях вы чаще реагируете на ребенка агрессивно — например, он дергает вас за ногу, когда вы стоите у плиты после работы. Рисунок или распечатанную картинку персонажа, которого вы придумали, можно повесить на видное место, чтобы в минуты гнева или бессилия она напоминала вам, что вы можете «включить Бабу Ягу». Ироничное отношение к своему поведению помогает взять под контроль эмоции и не сорваться.

Алексей вспоминает, что постепенно его мать менялась и срывалась на него все реже. «Наверное, последний раз, когда она пыталась что-то сделать со мной, был в мои 14 лет: она кричит на меня, потом забегает ко мне в комнату, в руке у нее ремень, она замахивается — а я ловлю ее руку, улыбаюсь и говорю: “Мам, ну ты что, серьезно?”. Уже просто смеюсь, и ее лицо тоже меняется от гнева к непониманию — и потом она тоже начинает смеяться. Мне было уже не страшно и не обидно — было только недоумение».

Светлана говорит, что, несмотря на то, что она била сына в его детстве, позже у нее никогда не было проблем в отношениях с ним — «ни в его 16, ни в 25, ни в 35 лет». Сейчас сын и дочь Светланы уже взрослые и воспитывают собственных детей. Светлана «давным-давно раскаялась», много общается с детьми, помогает им воспитывать внуков, но не может простить себе жестокости в прошлом и продолжает просить прощения за это у своих детей: «Это тот грех, за который нельзя один раз извиниться, покаяться и все. Об этом нужно постоянно говорить себе».

Первый откровенный разговор о жестокости в прошлом состоялся у Алексея с мамой, когда ему было 20 лет. «Мы просто говорили по душам, я делился чем-то своим, и мы пришли к этой теме. Мама раскаивалась и просила прощения со слезами на глазах».

Светлана говорит, что дети уже смеются над ее постоянными извинениями, потому что это стало традицией. На каждом празднике после добрых слов и поздравлений Светлана произносит тост: «На самом-то деле вы же знаете, какая я. Я у каждого из вас прошу прощения за все, что нехорошего я вам сделала».

К удивлению Светланы, уже сам будучи отцом, сын сказал ей, что доверит воспитывать своих детей только ей. «Вы можете себе представить? Ребенок, который в полной мере на себе испытал, какой я могу быть. Он спросил: «Ты их бить не будешь?». Я говорю: «Никогда в жизни»».

Алексей говорит, что у него хорошие и искренние отношения с матерью: «Мне не приходится ничего фильтровать, я говорю абсолютно обо всем, не пытаюсь казаться тем, кем я не являюсь. Для меня это ценно».

Светлана уверена, что родители, которые бьют детей, потом пожалеют об этом. Это убеждение теперь Светлана старается передать и другим родителям, которые поступают с детьми жестоко. Она разговаривает об этом со знакомыми родителями и даже подходит на улице к посторонним, которые ведут себя агрессивно: «Когда я становлюсь свидетелем вопиющего безобразия, я в первую очередь думаю о том, что сама была такой же — я знаю, что это такое, когда все нутро разрывается от злости. Я всегда начинаю говорить с этими родителями: «Я была такая же, даже хуже, чем ты. Но я не хочу, чтобы ты была такой же». А как иначе остановить человека, как предотвратить это? Я не могу пройти мимо, я хочу найти такие слова, которые помогут что-то изменить. Один раз на улице я увидела, как мужчина бьет женщину, а ребенок смотрит. Мне стало страшно за ребенка, потому что он видел это. Я просто подошла, раскрыв руки, закрыла собой его жену и как бы обняла его своими руками — и ему в ухо тихо-тихо сказала: «Ты же не зверь, ты же человек». И это как-то подействовало, он перестал махать своими крыльями и говорить матом».

О жестокости в семейных отношениях Светлана пыталась говорить и со своими родителями. Отец Светланы умер год назад. «Когда я спросила его: «Что же ты нас с сестрой бил?». Он мне сказал: «Да дурак я был!». Просто брякнул, ничего такого. Но мне стало легко, потому что папа признал свои ошибки. Я все пытаюсь из мамы выудить это раскаяние — я бьюсь не за то, чтобы она у меня просила прощения. Я и в отношениях с сыном билась не за то, чтобы он меня простил, он имел право и не простить. Это работа над собой: главное — признать, что ты сволочь. И у тебя нет права не прощать кого-то за что-то, потому что ты себе такое в жизни позволяла».

Когда у человека появляется ребенок, он вспоминает свои, казалось бы, давно забытые детские травмы. И первый порыв у многих — потребовать объяснений у собственного родителя. «Взрослому важно разобраться с чувствами, которые вызывают воспоминания о детстве», — говорит Лидия Гунина.

Светлана вспоминает, что в раннем детстве у нее было воспаление легких. «Мы жили в коммунальной квартире. Однажды папа работал во вторую смену, и ночью его не было дома — потому что папа бы не допустил того, что произошло. Мне было года 4-5, я в очередной раз кашляла, просто захлебывалась и, конечно, мешала маме спать. Она подняла меня с кровати, вывела из комнаты в коридор и поставила в кладовку. Никакой речи о том, что мне надо помочь, не было. Я стояла там и страдала уже не от кашля, а от страха. Моя сестра стояла на коленках перед матерью и плакала: «Пожалуйста, выпусти Светочку, она боится темноты». Сейчас моя мама жива, ей 81 год. Я спрашиваю ее: «Мам, как ты могла? Ребенка с больными легкими…» А мама знаете что мне ответила: «А ты шарф не хотела носить». То есть я сама виновата. Я поняла, я не смогу никогда достучаться до нее, она в очень серьезном возрасте. Мне от этого горько, это ведь самый родной мой человек. Мне хочется, чтобы она успела уйти с раскаянием в этом. Когда я начинаю говорить что-то про любовь, мама мне говорит: «Я не знаю, что это такое, нас не учили любить». Я говорю: «Мам, ну ты же меня тоже не учила любить, я сама этому училась»».

Светлана говорит, что все равно любит своих родителей и принимает их такими, как есть. Она помогает маме и делает все, чтобы та жила как можно дольше. «Они — часть моей души, как ты этот кусок вырвешь? Я их не выбирала, я их люблю, но уважать мне их не за что».

Какова роль свидетеля, который становится свидетелем того, как родители бьют своих детей? | автор: Райан Фан

Ничего не делать, вероятно, неправильное решение

Пару дней назад я ехал домой, припарковался через улицу, где мне пришлось пройти через парк по дороге в мою квартиру. В то время я разговаривал по телефону со своей девушкой, когда увидел пару взрослых и около 10 детей на вечеринке по случаю дня рождения на открытом воздухе — типичная сцена для меня.

Однако чем ближе я подошел, тем громче голоса.Мать кричала на сына, и крик быстро превратился в проклятие. Я слышал крик «бля» не менее пяти раз за десять секунд, и по телефону моя девушка спросила меня: «Райан, что происходит?» Я повесил трубку и сказал, что перезвоню ей. Затем мать начала бить своего сына и бить его, продолжая кричать с ненормативной лексикой: «Что с тобой?» В то время я просто хотел вернуться домой. У меня были дела, и я старался не смотреть в глаза ситуации.

Но я был всего в 10 футах от матери и группы детей, когда мать вышибла дерьмо из ребенка. Это было действительно трудно не заметить — и не только я был поблизости, но и двое других взрослых и около девяти детей.

Никто не вмешался. Никто ничего не сделал. Я хочу сказать, что хотел вмешаться, но серьезно просто не хотел вмешиваться. Я рассказал своей девушке о ситуации и о том, что она меня беспокоит, и она поддержала то же чувство, чтобы не выносить суждения.

Мне вспомнился инцидент в школе в прошлом году. Девочку отстранили, а потом ее мама физически подошла к школе и выбила из нее дерьмо на глазах у всех ее сверстников. Я не видел этого, но слышал об этом, и мои ученики плакали из-за этого весь класс, когда их друга доставили в больницу.

Это заставило меня задуматься — какова роль стороннего наблюдателя, наблюдающего, как родители бьют своих детей?

Я не дурак. Мне хорошо известно, что у многих родителей есть старые методы избиения своих детей.В прошлом году одной из моих учениц пришлось умолять меня перестать звонить ее матери по поводу поведенческих проблем в классе, потому что ее мать била ее каждый раз, когда она слышала, что она сделала что-то не так. Это поставило меня в очень противоречивую с моральной точки зрения ситуацию, когда я был обязан сообщить об этом по закону, но я не совсем уверен, что произошло потом.

В детстве меня редко били. Мои родители ударили меня, может быть, два или три раза, насколько я помню, и все они были вопиющими случаями плохого поведения с моей стороны.Мой старший брат пострадал от того, что я слышал, намного сильнее, но мои родители смягчили свою дисциплинарную тактику, когда я родился их младшим сыном.

Я помню, как однажды, когда мне было 11 лет, я пошел в дом моего американца польского происхождения и сказал ему, что собираюсь сделать ему подарок на день рождения. Ему было 15, а мне 11. Как только мы перестали разговаривать и он закрыл дверь, я собирался уходить, а потом услышал, как он кричал «мама!» на польском, пока его мать кричала на него и выбивала из него дерьмо.Я пошел домой, чувствуя себя ужасно, и его младший брат, с которым я был ближе, сказал мне, что это, по сути, моя вина, что его мама избивала его — она ​​думала, что он просит младшего ребенка (меня) для подарков.

Наблюдая, как мать ругает и шлепает своего ребенка, я не знаю, каким было бы правильное решение. Прежде чем вы это скажете, о вызове полиции не могло быть и речи. Это даже не приходило мне в голову. Я живу в Балтиморе, городе чернокожих. Все присутствующие были черными.Для меня не могло быть и речи о том, чтобы вызвать полицию к чернокожей матери, у которой был очень плохой день и которая нарушила мои моральные сомнения относительно того, как быть родителями, по вполне очевидным причинам.

Но мой внутренний ответ по умолчанию «не вмешивайся и ничего не говори» тоже не годится. Это означает, что я был замешан в жестоком обращении с детьми.

Я не дурак. Я знаю, что люди шлепают своих детей. У меня были друзья, которые открыто признавались, что шлепают своих детей, а я не родитель, поэтому никогда не считал своим правом посягать на чужие дела.Исследовательский центр Pew Research Center обнаружил, что каждый шестой родитель старше 18 лет хотя бы раз шлепал своих детей.

Что меня раздражало, так это то, как публично мать била и проклинала своего сына. Нет, вероятно, не лучше, что большую часть времени это происходит за закрытыми дверями, но, как сказал Крист Ньюлин, исполнительный директор Национального центра защиты детей,

«Если кто-то оскорбляет ребенка в общественных местах, просто представьте, что происходит за закрытыми дверями.

Дэн Даффи, президент и исполнительный директор организации Prevent Child Abuse America, твердо уверен, что «если вы что-то видите, говорите что-нибудь». Многие эксперты и защитники жестокого обращения с детьми говорят, что лучше вмешаться, чем позволить ситуации ухудшиться. Ньюлин выступает за то, чтобы позвонить в правоохранительные органы, как обычно, если бы вы увидели пожар или автомобильную аварию. Другой эксперт, доктор Джеффри Гадере, клинический психолог и профессор поведенческих наук в Колледже остеопатической медицины Туро, советует позвонить, если ребенку грозит неминуемая опасность.

«Вы можете чувствовать себя виноватым из-за того, что можете доставить этому родителю неприятности, или что вы можете сделать ошибку и неверно истолковать ситуацию… Однако подумайте о том, как бездействие может привести к травме, опасности или смерти ребенка. А теперь подумай об этой вине, — сказал Гардере.

Однако все эти действия игнорируют то, что иногда системы, которые должны защищать людей, особенно детей, могут в конечном итоге нанести им вред. Вы должны жить под скалой, чтобы не знать, что недоверие общества к правоохранительным органам находится на рекордно высоком уровне, особенно в городе с большинством чернокожих.Доктор Лолита М. МакДэвид, медицинский директор отдела защиты прав детей в Rainbow Babies and Children’s Hospital, сказала, что это баланс:

«Вы действительно должны признать право родителей наказывать своего ребенка в определенных пределах». Однако в ситуации, когда ребенок «действительно ранен или подвергается нападению, вам все же нужно вмешаться и что-то с этим сделать».

Кристофер Меле в New York Times сообщает о действиях женщины по имени Эрика Берч, которая была в магазине Walmart в Кливленде, штат Техас, где они видели, как мужчина привязал волосы дочери к тележке для покупок.Берч и ее муж поговорили с мужчиной, чтобы заставить его остановиться, а затем вмешались и позвонили в службу 911. Затем полиция разобралась с ситуацией. По словам мужа Берча:

«Вот что не так с Америкой сегодня . .. Все слишком напуганы, чтобы больше вмешиваться».

Как учитель, я уполномоченный репортер. Помню, мне приходилось сообщать своему социальному работнику о различных инцидентах, в том числе о том, что студент открыто говорил о самоубийстве. Студентка очень расстроилась из-за того, что я рассказала кому-то и «солгала» ей, сказав, что все это шутка, но это была моя работа.Но когда я был свидетелем того, как родители били своих детей, я был обычным человеком и сторонним наблюдателем. Если мы считаем, что лучше вмешаться, есть два правила, которые Меле дает для вмешательства:

Профессор Фолушо Отуелу, доцент кафедры клинической социальной работы из Нью-Йорка, сказал, что он не должен быть злым, суровым или конфронтационным. Она предлагает проявить тепло и дружелюбие и даже спросить родителей, нужна ли ему помощь. Несмотря на теплый тон, твердо говорите родителям, что ребенок может сильно пострадать и его поведение необходимо прекратить.

Дарлин Симмонс, преподаватель общественного здравоохранения в Центре психического здоровья округа Сент-Пол Рэмси, говорит, что свидетелю лично необходимо собраться с мыслями, прежде чем говорить, и воздерживаться от суждения родителей:

«На самом деле все начинается с того, что никто не является родителем. хочет, чтобы нам сказали, что мы делаем что-то не так или мы плохие родители ».

По сути, выражать сострадание и заботу даже в сложной ситуации — это то, к чему нас призывают все эксперты, используя такие фразы, как «вам нужна помощь?» или «эй, ты в порядке?»

Честно говоря, все эти шаги кажутся хорошими в теории, но в следующий раз, когда я увижу, как родитель избивает своего ребенка, я не знаю, вмешаюсь ли я и вмешаюсь в ситуацию.Я просто не знаю. Каждая ситуация диктует свои потребности, и я оглянулся через две минуты, чтобы проверить собрание — все вместе шли по кварталу, и избиения, к счастью, прекратились.

Я нахожусь в огромной серой зоне морали. Я всегда уважал независимость образа жизни других людей, а по мере взросления стал уважать стиль воспитания детей, потому что это не мой ребенок. Я категорически против того, чтобы указывать другим взрослым, что мне делать, и гордился этим.Когда я проходил мимо ситуации, избегая зрительного контакта, я помню, как подумал: «У меня достаточно собственных проблем».

Я не знаю, что делать, если в следующий раз я стану свидетелем того, как родитель публично ударит ребенка, но, вероятно, можно с уверенностью сказать, что ничего не делать — это, вероятно, неправильное решение.

Мои родители избивают меня без причины (насилие?)

В этом руководстве мы обсудим «Мои родители избивают меня без причины», что понимается под насилием, такие формы насилия, как физическое, эмоциональное, сексуальное и т.

Разница между дисциплиной и жестоким обращением и некоторыми из наиболее распространенных чувств и мыслей при жестоком обращении.

Мои родители избили меня без всякой причины

Если родители избивают вас без всякой причины, возможно, вы ищете ответы, почему.

Никто не должен подвергаться избиениям (например, переломам костей, нападениям, ударам кулаками, пощечинам, ногам…) в качестве наказания за свое поведение, и тем более, если для этого нет очевидной причины.

Мы хотели бы быть уверены, что наши родители всегда будут заботиться о нашей безопасности, защите и любви, но это не всегда так.

Однако ребенок просто хочет, чтобы его любили, чтобы он взял на себя вину за все, даже если он ничего не сделал.

Согласно mentalhelp.net: «Как следствие, дети, подвергшиеся насилию, сообщают, что они спровоцировали своих родителей на применение телесных наказаний. Когда эти дети становятся взрослыми, они продолжают цепляться за миф о том, что они плохие, а родители хорошие ».

Впоследствии те дети, которых продолжают избивать независимо от причины, в конечном итоге считают, что они плохие, что с ними что-то не так и что их родители просто пытаются их исправить, то есть они каким-то образом этого заслуживают.

Если ваши родители избивают вас без всякой причины, это только демонстрирует отсутствие у них контроля над эмоциями или то, как они управляют своими эмоциями, и, возможно, именно так они были воспитаны (никоим образом не оправдывая их).

Существует множество исследований, демонстрирующих влияние и вред злоупотребления на психическое здоровье.

Люди, пережившие жестокое обращение в детстве, обычно переходят в подростковом возрасте с низкой самооценкой, неуверенностью, тревогой, депрессией, злоупотреблением наркотиками и т. Д.

Помните, что быть избитым или оскорбленным каким-либо образом не означает, что это форма любви или то, как ваши родители показывают вам, что они любят вас, потому что само действие ни в коем случае не связано с смыслом любви.

Что такое злоупотребление?

Как указывает kidshelpphone.ca, «Жестокое обращение (особенно в семье) — это когда взрослый, обычно родитель или опекун, использует насилие для контроля и / или причинения вреда члену семьи. Жестокое обращение может быть физическим, эмоциональным / психологическим или сексуальным.Пренебрежение — еще одна форма жестокого обращения. Пренебрежение — это когда родители или опекуны, которые обязаны заботиться о молодом человеке, не удовлетворяют его основные потребности ».

Давайте посмотрим на различные формы злоупотреблений.

Физическое насилие

Это тип насилия, с которым вы сталкиваетесь, если родители продолжают вас бить без причины.

Определение физического насилия будет определяться законами и правилами, действующими в вашей стране.

Для некоторых физическое насилие понимается как телесное наказание, которое либо оставляет следы, либо потенциально вредно / опасно для ребенка.

Однако во многих случаях не рассматривается, как эмоциональное насилие является результатом физического насилия.

Например, если ваша мать постоянно бьет вас по лицу, это не приведет к необратимым физическим повреждениям, но нанесет эмоциональный ущерб, оставляя шрамы, которые не будут видны, но останутся глубокими.

Примеры физического насилия включают удары руками, кулаками, шлепками, укусами, ногами, выдергиванием за волосы, царапины, тряску, удушье, выкручивание рук, использование какого-либо предмета с намерением причинить вред или причинить боль другому человеку.

Психологическое насилие

Также известный как эмоциональное насилие, это тип насилия, который трудно определить, поскольку он может включать в себя широкий спектр понятий и моделей поведения, не оставляющих видимых или физических следов.

Например, обзывание, унижение, ругань, неприятие, уничижение, чувство стыда за себя, чувство вины или сумасшествия, угрожающее поведение, унижение, оскорбление, критика, чтобы задеть их чувства, высмеивание кого-то, рассказ кому-то они плохие люди и т. д.

В большинстве случаев физическое насилие сопровождается эмоциональным или психологическим насилием.

Благодаря исследованиям мы знаем, насколько пагубно это может быть для психического здоровья человека, подвергающегося таким формам жестокого обращения.

Сексуальное насилие

Этот тип злоупотребления случается, когда взрослый вступает в какие-либо половые отношения с молодым человеком или использует этот половой акт как способ продемонстрировать, что у него есть власть и авторитет, или также может быть частью акта мести, желания контролировать , замаскированный под акт любви.

Сексуальное насилие часто связано с физическим контактом, но также считается, что оно происходит без прикосновения.

Некоторые примеры сексуального насилия включают прикосновение к чьим-либо гениталиям или принуждение их к гениталиям преступника, принуждение кого-либо к просмотру контента для взрослых, занятие сексом или попытки заняться сексом с ребенком или молодым человеком, снятие одежды или принуждение к просмотру взрослые снимают одежду, особенно в сексуальном плане, среди других форм.

Безнадзорность (физическая и эмоциональная)

Пренебрежение — это когда родитель / опекун не может удовлетворить ваши основные потребности, которые включают:

• Иметь безопасное место для жизни и чистки.
• Правильная одежда.
• Полноценная пища.
• Наличие места для купания и таких предметов, как мыло и шампунь, для надлежащей гигиены.
• Надзор и руководство.
• Посещает школу или обучается на дому.
• Эмоциональная поддержка.
• Медицинское обслуживание.

Дисциплина против злоупотреблений

Многие родители считают, что то, как они наказывают своего ребенка, является правильным, даже если это явно одна из форм насилия, о которых мы упоминали.

Кроме того, большинство родителей даже не осведомлены о действующих законах, определяющих тонкую грань между дисциплиной и жестоким обращением, другим просто наплевать.

Однако, если родитель должен дисциплинировать своего ребенка, важно найти способ исправить его поведение, не позволяя его разочарованию, гневу или плохому настроению взять верх.

Кроме того, нет необходимости в физическом насилии или любой другой форме насилия, если родители знакомятся с «позитивным воспитанием», которое не предполагает какого-либо физического наказания.

Более того, дети и молодые люди не должны подвергаться дисциплинарному взысканию с использованием таких предметов, как летучие мыши, ремни, палки, веревки, кабели, электронные устройства или любые другие предметы, которые могут причинить вред.

Общие чувства при жестоком обращении

Если вы постоянно живете с жестоким обращением, это может изменить то, как вы чувствуете и думаете о себе, своей семье и будущем.

Жестокое обращение может убедить вас, что вы заслуживаете того, что происходит, что вы заслуживаете ударов или ног, потому что вы непослушный или плохой человек, не позволяя вам просить о помощи.

Некоторые примеры того, как кто-то может подвергнуться жестокому обращению, включают (kidshelpphone.ca):

Виновен

«Я знаю, что это частично моя вина».

«Я должен был остановить это».

«Если бы я только помогал больше».

«Почему он причинил боль моему брату или сестре, а не мне?»

Стыдно

«Это так унизительно».

«Люди подумают, что я странный».

«Все будут думать, что я виноват, что не остановил это.”

«Наши соседи будут смотреть на мою семью свысока».

Злой

«Почему я?»

«У меня ничего не получается — это просто доказательство».

«Я должен быть наказан».

«Я все ненавижу».

боится

«Если я скажу полиции, он причинит мне больше вреда».

«Службы защиты детей собираются разлучить меня с моими братьями и сестрами».

«Меня поместят в приемную семью, где будет еще хуже.”

«Я больше никогда не найду кого-нибудь, кто бы обо мне позаботился».

сбит с толку

«Может быть, насилие не так уж и плохо».

«Конечно, он жестокий, но он также может быть очень милым и веселым».

«Я знаю, что она меня любит, но она просто не знает, как это показать».

«Если я не скажу, все наладится».

«Может, я что-то неправильно запоминаю».

Почему этот блог о том, что мои родители избили меня без всякой причины, важен?

Как мы уже говорили, избиение ваших родителей без причины может считаться физическим насилием, а если вы также подвергаетесь эмоциональному / психологическому насилию, знайте, что вы этого не заслуживаете, вы не виноваты или плохой человек.

Ваши родители должны гарантировать вам безопасную, любящую и заботливую среду, в которой вы будете расти.

Однако это не всегда так, и, конечно же, избиение — это не форма любви.

Обратитесь за помощью, если вы подверглись насилию. Попробуйте поговорить со взрослым, которому вы доверяете, школьным консультантом, медсестрой или даже по одной из множества бесплатных горячих линий, которые готовы помочь вам пройти через это.

Пожалуйста, оставляйте любые комментарии или мысли по поводу содержания этой статьи!

Боковое примечание : Я пробовал и тестировал различные продукты и услуги, которые помогают мне справиться с тревогой и депрессией.Ознакомьтесь с моими главными рекомендациями здесь, а также с полным списком всех продуктов и услуг, которые наша команда проверила на предмет различных психических расстройств и общего самочувствия.

Часто задаваемые вопросы о том, что родители избили меня без всякой причины

Что делать, если родители избили вас?

Если ваши родители избили, вы попытаетесь поговорить с взрослым, которому вы доверяете, лично или по телефону.

Вы также можете написать записку, электронное письмо или отправить им письмо, если вам удобнее.

Кроме того, вы можете попытаться поговорить с кем-нибудь в вашей школе, например с психологом, учителем или школьной медсестрой.

Следует ли родителям разрешить бить своего ребенка?

Родителям нельзя позволять бить своих детей.

Порка, удары или шлепки могут помешать той связи, которую родитель и младенец / малыш / ребенок должны установить для здоровых отношений.

Однако во многих случаях трудно контролировать, как родители применяют физическую дисциплину.

Что считается жестоким обращением со стороны родителей?

Жестокое обращение означает любое эмоциональное, сексуальное или физическое жестокое обращение или пренебрежение со стороны взрослого, который несет ответственность за кого-либо в возрасте до 18 лет.

Существуют виды жестокого обращения, такие как физическое насилие, сексуальное насилие, эмоциональное насилие или пренебрежение.

Почему родители бьют своего ребенка?

Многие родители бьют своего ребенка, потому что думают, что физическое наказание работает, то есть кажется, что это единственный способ заставить ребенка прекратить свое поведение.

Однако мы знаем, что это неэффективный способ дисциплинировать вашего ребенка, даже если вы видите, как он временно работает.

Законно ли бить вашего ребенка ремнем?

Законность телесных наказаний детей варьируется от страны к стране.

В некоторых странах, например, в Канаде, использование любых приспособлений, кроме голых рук, считается незаконным, равно как и нанесение ударов по ребенку в гневе или мести.

Подумайте, как ремень может причинить много вреда не только физически, но и психологически.

Что мы рекомендуем по вопросам взаимоотношений и ЛГБТК

Семейное консультирование

• Если у вас проблемы во взаимоотношениях или, может быть, вы находитесь в отношениях с жестоким обращением, то консультирование по вопросам взаимоотношений может стать вашим первым делом. Консультации по вопросам взаимоотношений можете проводить только вы, для этого не требуется более одного человека.

Проблемы ЛГБТ

Если вы имеете дело с проблемами ЛГБТ, то консультирование ЛГБТ может быть для вас отличным вариантом.Возможно, вы не уверены в своей роли и личности или вам просто нужно с кем-нибудь поговорить. Консультанты ЛГБТК проходят специальную подготовку, чтобы помочь вам в этом отношении.

Список литературы

Kideshelpphone.ca: «Семейное насилие: что это такое и как его идентифицировать»

Havoca.org: «Что такое злоупотребление?»

Mentalhelp.net: «Последствия избиения детей»

Был ли этот пост полезным?

Сообщите нам, понравился ли вам пост.Это единственный способ стать лучше.

2 Навыки исполнительной функции, которые помогут родителям справиться со стрессом в школе

Есть много вещей, которые люди никогда не рассказывают вам о воспитании детей. Например, сколько ногтей вы подстригете, или что вам, возможно, придется сказать своему сыну, чтобы он перестал преследовать свою сестру с заплесневелым хлебом (хорошо, что второй может быть «мной») …

Однако одна причуда, о которой нам всем определенно не рассказывали о , заключается в том, что нам придется пережить пандемию.Как многие из нас обнаружили, нет справочника, на который можно было бы ссылаться, у всех разные мнения, и план, каким бы он ни был, неизбежно будет меняться — часто. С возвращением в школу здесь или не за горами, вопросов на миллион больше, чем ответов, и кажется, что те немногие ответы, которые мы получили, меняются в мгновение ока. Все это создает чрезвычайно стрессовую ситуацию для всех — родителей, детей и педагогов, — решения которой, по-видимому, не предвидится. Однако есть некоторые навыки, над которыми мы все можем работать, чтобы облегчить дискомфорт.В этой статье мы рассмотрим, как два навыка исполнительной функции (EF) могут помочь родителям справиться со стрессом от возвращения в школу в эти непредсказуемые времена.

Эмоциональная регуляция и когнитивная гибкость

Эмоциональная регуляция и Когнитивная гибкость — это два мощных навыка EF, которые могут сделать сложные ситуации более терпимыми. Оба могут помочь нам снять стресс и преодолеть эту беспрецедентную и подавляющую ситуацию.Эмоциональная регуляция — это то, как вы испытываете, выражаете и управляете своими эмоциями, тогда как когнитивная гибкость — это то, как вы адаптируете свое мышление и решение проблем к новым ситуациям. Родители и дети могут бороться с обеими этими проблемами, особенно во время стресса. Это нарушение регуляции может проявляться в сильных эмоциях, таких как истерики, вспышки печали или гнева, или наоборот — уходе из ситуаций, чтобы избежать этих сильных чувств.

Первый шаг: определение

Чтобы исправить это, полезно попытаться понять , почему мы или наши дети испытываем трудности.Переоценка самих себя и окружающей среды — важный первый шаг. Достаточно ли мы высыпаемся, делаем упражнения и воду? Мы хорошо едим? Есть ли что-то в нашем доме, вызывающее стресс? Он слишком загроможден? Это слишком громко? Есть ли у каждого человека место, в которое он может уйти, которое было бы тихим и как можно более отдельным от других? Потратив время на то, чтобы сделать шаг назад и оценить окружающую среду и поведение, мы сможем понять, что вызывает нашу эмоциональную дисрегуляцию. Мы можем использовать это понимание, чтобы определить, что нужно изменить, и предложить некоторые стратегии для улучшения ситуации.

Как гибкое мышление может помочь вам справиться со стрессом

Может показаться, что почти невозможно найти время для самооценки, а затем включить новые стратегии и действия в нашу жизнь. Мы все вместе застряли в доме и, как родители, пытаемся работать, воспитывать, воспитывать, убираться и заботиться о себе одновременно. Когнитивная гибкость, также известная как гибкое мышление, действительно может помочь в стрессовых ситуациях, позволяя нам проявлять творческий подход.Изменение наших ожиданий за счет гибкости может стать ключом к поиску эффективных решений, особенно в периоды стресса.

Каким образом можно реализовать это гибкое мышление? Вот несколько вещей, которые нам, возможно, придется сделать:

• Делайте упражнения с нашими детьми.
• Измените наши графики работы, чтобы они соответствовали графикам других.
• Пропустите просмотр еще одной серии шоу, чтобы убедиться, что мы достаточно выспались.
• Заручитесь помощью всех членов семьи, чтобы держать беспорядок под контролем.
• Постройте форт в гостиной, чтобы у ошеломленного ребенка было особое место только для себя.
• Отвлекитесь от запланированного графика, чтобы подзарядиться.
• Создавайте более короткие списки дел, сосредотачиваясь на одном большом деле на день.

Что педагоги хотят, чтобы родители знали

Когнитивная гибкость также является критически важным навыком для выживания в серьезные переходные периоды, такие как возвращение в школу во время пандемии. Я обратился к некоторым учителям, чтобы узнать, что они хотели бы, чтобы родители узнали о школьном опыте в этом году — и готов поспорить, их ответы вас не удивят!

Наряду с безопасностью как для учителей, так и для детей, общая тема их ответов была когнитивной гибкостью.Они подчеркнули важность работы с нашими детьми, чтобы убедиться, что они понимают, что школа будет действительно отличаться от прежней. Они также подчеркнули важность того, чтобы мы, как родители, понимали, что наши ожидания в отношении академического опыта наших детей тоже должны быть гибкими. Изменение наших ожиданий позволит нам стать партнерами с учителями наших детей вместо противников . Как сказал один учитель, который одновременно является родителем: «Постарайтесь понять, что вашему ребенку действительно нужно, и отпустите все остальное.”

The Takeaway

В конечном счете, мы все просто стараемся изо всех сил с тем, что у нас есть. Может помочь добавление некоторых инструментов в ваш набор инструментов для родителей. Изучение навыков исполнительной функции, таких как эмоциональная регуляция и когнитивная гибкость, и связанных с этим шагов, которые вы можете предпринять для улучшения этих навыков, может иметь большое значение. Когда мы учимся этим навыкам на себе, мы можем моделировать их для наших детей. Когда наши дети видят и слышат, как мы обращаем внимание на наши собственные эмоциональные потребности и практикуем когнитивную гибкость через сочувствие к другим, в том числе к воспитателям наших детей, мы надеемся передать уроки, которые мы извлекли из этих важных исполнительных функций.Если вы хотите узнать больше, ознакомьтесь с приведенными ниже ресурсами.

Дополнительные ресурсы

Удачи тебе. Трудно переживать эти трудные времена — но вы, , можете это сделать и , и вы, конечно, не одиноки!

Наша новая инфографика описывает способы изменить свой язык, подходы и способы измерения успеха, чтобы более эффективно общаться с ребенком и уменьшить конфликты дома.

Быть женщиной — «Мои родители били меня в детстве, а я нет…

«Мои родители избивали меня в детстве, и я не получил травм», — сказал мужчина, бывший партнер которого сообщил ему о физическом насилии.

«Когда я был ребенком, они оставляли меня плакать одну, пока я не заснул, и было так плохо, что я не выходил», — сказал мужчина, который много часов проводит в социальных сетях, что повлияло на его сон.

«Они наказывали меня в детстве, и я в порядке», — сказал человек, который каждый раз, когда совершает ошибку, произносит про себя слова презрения как форму самонаказания.

«В детстве они тяжело давили на меня, и я страдаю от травмы, называемой« образование »», — сказала женщина, которая до сих пор не понимает, почему все ее партнеры становятся агрессивными.

«Когда я стал капризничать в детстве, мой отец запер меня в комнате одну, чтобы учиться, и сегодня я ценю это», — сказала женщина, которая перенесла приступы паники и не может объяснить, почему она так боится оказаться запертыми в маленьком помещении. пробелы.

«Мои родители сказали мне, что собираются оставить меня в покое или отдать меня незнакомцу, когда я устроил истерику, и у меня нет травм», — сказала женщина, которая молилась о любви и простила неоднократные измены, чтобы не чувствую себя брошенным

«Мои родители контролировали меня одним лишь взглядом, и посмотрите, насколько хорошо я вышел», — сказала женщина, которая не может поддерживать зрительный контакт с фигурами «авторитета», не чувствуя страха.

«В детстве я сверился с железным тросом, и сегодня я хороший человек, даже профессионал», — сказал человек, которого его соседи обвинили полицию в том, что он в пьяном виде бил по предметам и кричал на свою жену.

«Мои родители заставили меня заняться карьерой, которая принесет мне деньги, и посмотреть, насколько я обеспечен», — сказал человек, который мечтает о пятнице каждый день, потому что он отчаянно пытается делать что-то каждый день, а не то, что мне нужно. он всегда хотел.

«Когда я был маленьким, они заставляли меня сесть, пока вся еда не была закончена, и они даже насильно кормили меня, в отличие от этих снисходительных родителей», — подтвердила женщина, которая не понимает, почему у нее не может быть здоровых отношений с едой и в подростковом возрасте у нее развилось расстройство пищевого поведения.

«Моя мать научила меня уважать ее хорошие шанклетазо до определенной степени», — сказала женщина, которая выкуривает 5 сигарет в день, чтобы контролировать свое беспокойство.

«Я благодарю свою маму и папу за каждый удар и каждое наказание, потому что, если нет, кто знает, что со мной случится», — сказал мужчина, у которого никогда не было здоровых отношений, и чей сын постоянно лжет. ему, потому что у него есть страх.

Итак, мы идем по жизни, слушая людей, называющих себя хорошими людьми без травм, но, как это ни парадоксально, в обществе, полном насилия и раненых.

Пора разорвать циклы травм поколений.
Сообщение cr: Дэвид Брэдбери

Родители забили ребенка до смерти в «Христианской дисциплине».

Ларри и Кэрри Уильямс приговорили к максимальному сроку тюремного заключения после того, как они были признаны виновными в голодании и избиении Ханы, их приемной дочери, до смерти. Ларри Уильямс получил 28 лет, а его жена Кэрри — 37 лет.

Схема и тактика, которые они использовали для «воспитания» своей дочери, были продвинуты в сомнительной «христианской» книге «, чтобы обучить ребенка, », написанной Ричардом Перлом и его женой.

В мае 2013 года Хана была найдена обнаженной, лежащей лицом вниз и истощенной на заднем дворе. По словам правоохранительных органов, ее смерть была вызвана переохлаждением и недоеданием.

В отчете шерифа говорится, что родители отказали Хане в еде и приказали ей спать в холодной хозяйственной постройке и принимать душ на открытом воздухе из шланга. Они часто били ее и оставляли следы на ногах ребенка. Мать похвалила книгу Жемчуга и подарила копии друзьям. Хана была избита в день ее смерти с помощью 15-дюймовой пластиковой трубки, рекомендованной мистером Хэном.Жемчуг.

Дисциплинарные техники, преподаваемые Жемчугом, включают:

• Бей детей пластиковой сантехникой
• Заставьте ребенка носить пластиковую трубку на шее в качестве напоминания о повиновении
• Дети «Сват» в возрасте шести месяцев с деревянной ложкой
• «Тренируйте детей одеялом», ударив их, если они попытаются слезть с лежащего на полу одеяла
• Бей детей старшего возраста линейками, веслами и ремнями
• Спускают из шланга дети, получившие травмы при приучении к туалету

Уильямс — третья группа родителей, признанных виновными в убийстве своих детей как последователей Жемчуга.Книги, которые бесплатно выдаются семьям военнослужащих, также регулярно раздают в некоторых церквях.

Майкл Перл, родившийся в 1945 году, окончил Библейский колледж Среднего Юга и проработал в Union Mission в Мемфисе почти 30 лет.

Некоммерческая организация The Pearls «No Greater Joy» приносит 1,6 миллиона долларов ежегодно за счет продажи продукции и пожертвований, по словам Эрика Экхольма, автора книги «Проповедь добродетели порки», опубликованной в New York Times. The Pearls заявляют, что не получают гонорары, а прибыль используется для министерства.The Pearls утверждают, что их книга разошлась тиражом более 675 000 экземпляров. Nielsen BookScan показывает только 9 500 продаж с 2001 года.

Пол Мазерс, друг семьи другого сторонника Жемчужины, сказал Салону: «Я хочу, чтобы люди встали и сказали Грушам:« Больше ничего. Этого не будет «.

The Pearls сообщили газете Toronto Sun в октябре 2011 года: «Книга предостерегает родителей от жестокого обращения и подчеркивает их ответственность за надлежащий уход за своими детьми, включая их обучение».

Семейное насилие: что это такое и как его идентифицировать

Телефон службы поддержки детей здесь для вас во время пандемии COVID-19 .Экстренные службы и службы защиты детей по-прежнему доступны по всей Канаде, а в некоторых регионах также доступна мобильная кризисная поддержка. Независимо от того, что ваша безопасность является приоритетом — важно найти способы защитить себя, даже практикуя физического дистанцирования .

Насилие может быть физическим, эмоциональным или сексуальным. Жестокое обращение никогда не бывает нормально, и это никогда не ваша вина. Ваша безопасность имеет значение. Хотя некоторые формы жестокого обращения могут быть очевидными, насилие не всегда легко выявить, даже если оно происходит в вашей собственной семье.

Что такое злоупотребление?

Жестокое обращение (особенно в семье) — это когда взрослый, обычно родитель или опекун, использует насилие для контроля и / или причинения вреда члену семьи. Жестокое обращение может быть физическим, эмоциональным / психологическим или сексуальным. Пренебрежение — еще одна форма жестокого обращения. Пренебрежение — это когда родители или опекуны, которые обязаны заботиться о молодом человеке, не удовлетворяют его основные потребности.

Физическое насилие

Физическое насилие включает в себя нанесение ударов, ударов кулаком или нанесение физического вреда молодому человеку каким-либо другим способом.Другие примеры физического насилия включают:

• пощечины
• кусает
• ногами
• дергать за волосы
• царапина
• встряхивание
• удушье
• скручивание руки
• Использование какого-либо предмета, например ремня или летучей мыши, для причинения боли

Эмоциональное насилие

Эмоциональное насилие, также известное как психологическое насилие, — это когда кто-то угрожает, запугивает и запугивает другого человека. Распознать труднее, чем физическое насилие.Человек, переживающий эмоциональное насилие, может не осознавать, что с ним плохо обращаются.

Эмоциональное насилие не оставляет физических следов, которые могут затруднить распознавание другими людьми. Эмоциональное насилие может быть таким же болезненным, как и физическое.

Примеры эмоционального насилия:

• обзывает, оскорбляет и критикует кого-то, чтобы задеть его чувства
• высмеивает кого-то
• публично унижать человека (кричать на кого-то, толкать его или говорить с ним свысока на глазах у других)
• сказать кому-то, что он плохой человек
• «молчаливое обращение» с кем-то
• угроза причинения вреда человеку или близкому им человеку (или угроза причинения вреда домашнему животному)
• угроза оставить где-нибудь молодого человека или покинуть дом и никогда не вернуться
• оскорбление кого-либо (брата, сестры, родителя или домашнего животного) перед молодым человеком

Сексуальное насилие

Сексуальное насилие — это когда взрослый вовлекает молодого человека в какую-либо сексуальную активность или использует половые акты как способ продемонстрировать власть или авторитет.Сексуальное насилие часто связано с физическим контактом, но может происходить и без прикосновения.

Вот некоторые примеры сексуального насилия:

• прикосновение к гениталиям молодого человека или принуждение его к гениталиям взрослого
• занимается сексом или пытается заняться сексом с молодым человеком
• снимать одежду с молодых людей или заставлять их смотреть, как взрослые снимают одежду, особенно в сексуальных целях
• комментарии сексуального характера о теле молодого человека
• принуждение молодого человека смотреть, как другие занимаются сексом
• заставить молодого человека смотреть порнографию
• фотографирует молодого человека без одежды на

Пренебрежение

Пренебрежение — это когда родитель или опекун не может удовлетворить основные потребности молодого человека.Основные потребности включают:

• безопасное место для жизни и чистка, соответствующая погодным условиям одежда
• питательные продукты
• надлежащая гигиена (мыло, шампунь и место для купания)
• Надзор и руководство
• образование (обеспечение того, чтобы дети ходили в школу или получали домашнее обучение)
• эмоциональная поддержка (родитель / опекун разговаривает со своими детьми, проявляет интерес и привязанность)
• медицинская помощь (базовая профилактическая помощь, такая как регулярные посещения стоматолога / врача, поездки к врачу, когда дети болеют, посещения больниц при неотложной медицинской помощи)

Важно, чтобы ваши потребности были удовлетворены — вы заслуживаете любви и заботы.

Жестокое обращение со стороны других членов семьи

Насилие может происходить в самых разных семейных отношениях — не всегда между родителями или опекунами и детьми. Если вас обидел или оскорбил кто-то из членов вашей семьи (например, брат или сестра, двоюродный брат, тетя, дядя, бабушка и дедушка и т. Д.), Вы можете поговорить с безопасным взрослым или позвонить по телефону службы поддержки детей по телефону 1-800-668-6868, чтобы получить способы оставаться в безопасности и улучшить свое положение.

В чем разница между дисциплиной и жестоким обращением?

В Канаде родителям по закону разрешено физически наказывать своих детей в возрасте от двух до 12 лет.Однако разрешены только некоторые виды дисциплинарных мер:

• дисциплина должна осуществляться в целях исправления поведения, а не для выражения разочарования или потери темперамента родителей
• ребенок должен уметь учиться по дисциплине
• дисциплина не должна включать использование предметов (палок, бит, ремней или других предметов)
• нельзя бить ребенка по голове или по лицу
• дисциплина не должна быть унижающей достоинство, унизительной или вредной (синяки, порезы, царапины и другие отметины являются физическими признаками причинения вреда)

Хотя физическая дисциплина является законной, службы защиты детей пропагандируют «позитивное воспитание», которое не предполагает какого-либо физического наказания.

Желания против потребностей

Родители и опекуны несут ответственность за удовлетворение потребностей своего ребенка, но не за его желания. Например, теплое зимнее пальто — необходимость, а модное зимнее пальто — потребность. Другими словами, родители и опекуны должны обеспечивать своего ребенка теплой зимней одеждой, но им не обязательно давать ребенку именно то пальто, которое они хотят.

Если у вас есть вопросы о жестоком обращении, вы можете позвонить консультанту по телефону службы помощи детям по телефону 1-800-668-6868.

Общие чувства при жестоком обращении

Жизнь с жестоким обращением может повлиять на то, как вы думаете о себе, своей семье и своем будущем. Жестокое обращение может заставить вас рассказывать себе неправду, что может помешать вам получить помощь.

Жестокое обращение также может повлиять на ваше самочувствие. Эмоции, вызванные жестоким обращением, могут быть сложными — вы можете не знать, что чувствуете. Вот несколько примеров:

Виновен:

«Я знаю, что частично виновата я.
«Я должен был это остановить».
«Если бы я только помогал больше».
«Почему он причинил боль моему брату или сестре, а не мне?»

Стыдно:

«Это так унизительно».
«Люди подумают, что я странный».
«Все будут думать, что я виноват, что не остановил это».
«Наши соседи будут смотреть на мою семью свысока».

Злой:

«Почему я?»
«У меня ничего не получается — это просто доказательство».
«Я должен быть наказан.
«Я все ненавижу».

Боится:

«Если я скажу полиции, он причинит мне больше вреда».
«Служба защиты детей разлучит меня с моим братом и сестрой».
«Меня поместят в приемную семью, где будет еще хуже».
«Я больше никогда не найду кого-нибудь, кто бы обо мне позаботился».

сбивает с толку:

«Может быть, злоупотребление не так уж и плохо».
«Конечно, он жестокий, но он также может быть очень милым и веселым».
«Я знаю, что она меня любит, но она просто не знает, как это показать.
«Если я не скажу, все наладится».
«Может, я что-то неправильно запоминаю».

Отклонено:

«С таким же успехом они могли выдать меня».
«Ей не должно быть до меня никакого дела».
«Почему он не пытался меня защитить?»

В ловушке:

«Такое ощущение, что выхода нет».
«Что бы я ни делал, она меня бьет. Я не могу сбежать.
«Мне больше некуда идти — жить так или быть бездомным».
«Мне кажется, я все время хожу по яичной скорлупе.”

Беспомощный:

«Я ничего не могу сделать».
«Никто мне не поверит — я всего лишь ребенок».
«Как я могу его остановить? Он больше меня.
«Если бы у меня были деньги, я бы сбежал».

Безнадежный:

«Это будет продолжаться вечно — или будет все хуже и хуже».
«Мне нечего ждать».
«Все, что я делаю, это стараюсь прожить каждый день».

Бесполезный:

«Если бы я был нормальным, он бы со мной этого не делал.
«Я такой глупый — никому не могу угодить».
«Неудивительно, что она не пустит меня в дом — я такой бардак».
«Я разорен навсегда».

Предали:

«Как они могут так поступить со мной?»
«Он пообещал мне, что никогда больше не ударит меня — что за лжец».
«Она любит употреблять наркотики больше, чем меня».

Если вы чувствуете что-то из этого или даже чувствуете смущение, поговорите с безопасным взрослым. Вы также можете позвонить консультанту по телефону службы помощи детям по телефону 1-800-668-6868.

Распространенные мифы о насилии в семье

Каждый день в Канаде дети и подростки подвергаются насилию или пренебрежению в своих домах.

Существует множество неправильных представлений о жестоком обращении и пренебрежении, и это иногда может помешать молодым людям обратиться за помощью.

Миф: «Я из хорошей семьи — со мной не могло быть жестокого обращения».
Правда: насилие может происходить в любой семье, районе или сообществе.

Миф: «Иногда я веду себя очень плохо.Если мои опекуны оскорбляют меня, это моя вина ».
Правда: никто не заслуживает жестокого обращения, что бы он ни делал.

Миф: «Если мой родитель кричит на меня и называет меня, это не оскорбление».
Правда: жестокое обращение — это не только физический вред. Эмоциональное насилие и пренебрежение также являются неправильными и противозаконными.

Миф: «Мои родители должны причинять мне боль, чтобы заставить меня вести себя хорошо».
Правда: жестокое обращение не заставляет детей вести себя хорошо. На самом деле молодые люди, подвергшиеся насилию, часто напуганы и злы, что может ухудшить их поведение.

Дополнительная информация о насилии в семье: Список из 4 статей, ссылка

Миссури Родители Мэри и Джеймс Маст не могут пойти на похороны своего «демона» 4-летнего ребенка, говорит судья

Предупреждение: в этом отчете есть графические описания насилия. их 4-летнюю дочь смертельно избили и окунули в ледяную воду соседи, стремящиеся избавиться от предполагаемого «демона», которым было отказано в разрешении присутствовать на похоронах ребенка.

Мэри Маст, 29 лет, и Джеймс Маст, 28 лет, из Линкольна, штат Миссури, в понедельник не признали себя виновными по обвинению в создании угрозы для детей, связанных с утверждениями о том, что они позволили своим соседям провести «мероприятие религиозного характера», в результате которого девочка смерть, по сообщениям местных СМИ. Новорожденный и двухлетний сын пары были помещены во временную приемную семью после того, как Мачты были взяты под стражу, согласно пресс-релизу шерифа округа Бентон Эрика Нокса.

Соседи Итан Маст, 35 лет (не родственник родителям), и Кортни Аумен, 21 год, были обвинены в убийстве второй степени, трех пунктах обвинения в нападении первой степени и сексуальном насилии в связи со смертью ребенка на прошлой неделе.Обе семьи являются членами одной церкви, личность которой не установлена. По сообщениям СМИ, ни у кого из обвиняемых нет адвокатов.

Должностные лица заявили, что Итан Маст и Аумэн рассказали следователям, что они использовали кожаный ремень и деревянную ложку, чтобы избить ребенка и ее маленького брата, чтобы избавиться от «демона», прежде чем отвезти ее к ближайшему пруду в тот день, когда температура едва была выше точки замерзания.

Власти говорят, что Джеймс Маст сказал следователям, что избиения продолжались около двух недель и что их заставляли совершать «половые акты» с 4-летним ребенком с «посторонним предметом», иначе они будут избиты или « иди к черту.«Они говорят, что Итан Маст и Омен наблюдали за ними по камерам наблюдения внутри дома, но выключили их, когда они подошли, чтобы избить семью, которую они считали« одержимой ». Итан Маст и Омен отрицают обвинения и заявляют, что видеозаписи, на которых пара избивает собственных детей, доказывают их невиновность.

Согласно судебным документам, полученным KRCG, Мэри Маст сказала, что она также окунула свою дочь в ледяной пруд в попытке избавиться от предполагаемых демонов после того, как убедилась, что она тоже была одержима и что ее 4-летний — Старый по сути унаследовал от нее дьявола.Когда ее спросили, почему она позволила этому случиться, Мэри Маст сказала следователям: «Это было великим делом Бога, в котором они нас убедили».

Управление шерифа перечислило обвинения на своей странице в Facebook. «Мэри было предъявлено обвинение в создании угрозы благополучию ребенка в первой степени, приведшей к смерти (тяжкое преступление A) и домашнее насилие в первой степени (тяжкое преступление A)», — говорится на странице шерифа округа Бентон в Facebook. «Джеймсу предъявлено обвинение в создании угрозы благополучию ребенка первой степени, приведшей к смерти (тяжкое преступление A), и в создании угрозы благополучию ребенка первой степени, приведшей к серьезным физическим травмам (уголовное преступление B).

Оба человека содержатся без залога до слушания по делу о залоге 5 января, сообщает шериф.

Сержант округа Бентон Крис Уилсон исследовал место происшествия и написал в заявлении о вероятной причине, что он спросил отца девушки, «как он мог позволить людям делать это с его семьей, и он заявил, что им сказали, что в его жене есть« демон »внутри нее.